На пороге появился человек с нашивками майора.

– Ваше Величество, – обратился он ко мне, минуя Урганаи других генералов, – мы в трех минутах от нашей столицы. Прикажете посадку?

– Прикажу, – ответил я. – Вот прямо как прилетишь, таки садись. Если сумеешь, конечно…

Снова все расхохотались, как удачной шутке. Подхалимы, каквижу, никогда не переведутся.

Три минуты на подлет, это значит – впереди возникло светлоепятно, разбежалось на множество светящихся спиралек, одна стремительноразрослась, заняла все небо, по сторонам замелькали звезды, звезды, звезды,наконец осталась только одна, на экранах появилась быстро увеличивающаясяпланета, тут же заволокло белесым, пробиваем облака, едва слышный толчок подногами, все стихло, из динамиков донеслось:

– Начинаем высадку.

Я взглянул на часы, ровно три минуты с того момента, как яскомандовал посадку. На экранах видно, как из люков выдвинулисьбронетранспортеры, доверху наполненные звездными рейнджерами. Рядом кашлянулУрган:

– Ваше Величество…

– Да-да, – сказал я, слегка вздрогнув. – Простите,задумался чуть…

– О величии Древней Империи?

– О величии Новой, – поправил я и добавил: – А также оболее достойном месте в ней для регорнов.

Урган едва заметно вздрогнул, но смолчал, лишь поклонилсяниже обычного, пряча взгляд сразу вспыхнувших глаз. Я двинулся к выходу,коридор уже опустел, на местах только минимум техников, остальные занимаютпозиции, ведь все они только мои самые близкие телохранители, это даже не ядровойск, у меня вообще пока нет войск.

Я сделал шаг из люка, дыхание вырвалось из груди совсхлипом, словно туда ударили тараном. Колени стали ватными, ноги задрожали. Ясмотрел выпученными глазами, сердце остановилось: впереди в долине – город изсказки, огромный, немыслимо роскошные небоскребы на тонких, как спицы,колоннах, другие дома вообще в воздухе, как приклеенные. Внизу мириадыблестящих, как елочные игрушки, машин всех размеров и форм, они же сневероятной скоростью носятся между зданиями, ныряют в землю, в воду, анекоторые с размаха влетают в здания… и стены пропускают их, как будто этихстен нет вовсе!

Урган сказал с болью в голосе:

– Запустение, запустение… А когда-то это был великийгород, Ваше Величество!

Я прохрипел перехваченным горлом:

– Ага… да… ноги бы повыдергивать из задницы…

– Вот-вот, – поддакнул он. – Довести звездную Империюдо такой степени убогости, что прозябаем вот так, как жалкие дикари.

– Ага, – проблеял я сипло, – как миклухомаклаевцы.

Он со скорбью смотрел на город.

– Даже не знаю… сумеем ли восстановить, если намповезет… если будет удача…

– Ничего, – проговорило из меня нечто упрямое, ибо ячеловек, а это такая упрямая скотина, что ни за какие пряники не признается впоражении, – мы еще покажем, как свистят на горе раком после дождичка вчетверг! Да, сейчас это жалкое стойбище с юртами и чумами… запомните, каким онобыло! Я знаю, город будет, я знаю – саду цвесть… Гвозди бы делать из этихлюдей, стало бы больше в мире гвоздей! Словом, пусть разбегаются, гады, начинаемстроить светлое будущее для всего человечества, где от каждого по способностям,каждому – по потребностям, или что-то в этом роде с поправкой на человеческийоскал. Пока что здесь дикая тайга, но я уже вижу голубые города! И начнемстроить Империю Зла… тьфу, царство света и всеобщей благодати уже сегодня!

Десантники просачивались в город, я вспомнил, что давно невидел ни Ивана, ни торкессу, поинтересовался:

– А где та сладкая парочка, что прибыла со мной? Урганподумал, сдвинул плечами:

– Варвар уехал на первом же бронетранспортере, аженщина… гм… ах да, она тоже вышла из корабля в числе первых.

– Не на бронетранспортере? – изумился я. Сказал сбеспокойством: – Эта дура ни стрелять, ни прятаться от пуль не умеет! Лучше еедержать от схватки подальше.

Урган кивнул:

– Будет сделано.

Мы сделали несколько шагов от корабля, под ногами матовоестекло, так мне казалось, поверхность идеально ровная, однако просто неслыханнопрочное сцепление подошвы с почвой. Я нарочито шаркнул ногой, будтопримериваясь проехаться, как на ледяной дорожке, однако не сдвинулся и насантиметр. Эта удивительная дорога, впятеро шире, чем Окружное шоссе, ведет,похоже, к дивному сверкающему городу за горизонтом, отсюда видно толькомакушки, крыши башен. Справа и слева снуют механизмы, некоторые проносятся соскоростью пуль, лишь завихряется воздух, по бокам бьют немыслимо высокиефонтаны, что переливаются всеми цветами радуги, и звучит волшебная музыка. Ястрашился подумать, под каким давлением должна подаваться вода и что будет,если трубы лопнут.

Проплыла тень, я вскинул инстинктивно голову и застыл,проклиная себя за любопытство: над головой всего в сотне метров бесшумнодвигается горный хребет, снизу сглаженный и отполированный до блеска. Видныогромные закрытые люки, щели, зазоры, немыслимая тяжесть обрушилась на меня, ястарался вообразить, что эта штука в миллионы тонн просто ползет по воздуху,здесь овладели гравитацией, не обязательно все это рухнет мне на голову, вовсене обязательно! Простой транспортник, ползет себе и ползет. Возможно, дажеуправление автоматическое.

Но жуткий страх замораживал кровь, это инстинкт, ни одноживое существо, рожденное на Земле, не может вынести вида падающего на тебяпотолка. Мы можем находиться в сколь угодно огромных храмах, там свод опираетсяна стены, видим, а здесь стен нет, зато крыша едет, в самом деле едет.

– Что с вами? – спросил Урган обеспокоено.

– Крыша поехала, – объяснил я белыми губами.

Он не успел переспросить, донесся лязг гусениц. В нашусторону несся на большой скорости бронетранспортер. Урган насторожился, положилладонь на рукоять бластера. Бронетранспортер остановился в трех шагах,выволокли маленького человечка, похожего на адвоката, что приносил намдокументы на поместье, но в очень растрепанной одежде. Он выгибался от боли,шипел сквозь зубы.

Майор в форме десантника доложил:

– Местный резидент!.. Не успел скрыться, поймали напороге.

Урган потемнел, из бронетранспортера вылезали генералы,смотрят вопросительно, я сказал быстро:

– Волоки в корабль. Мы скоро придем.

В прежнем зале, куда мы стянулись снова, майор поставилпойманного на колени, заломив руки за спину. Я слышал, как затрещали кости.Адвокат прохрипел с торжеством:

– Да, вы можете меня убить… можете пытать долго ибольно… но все равно ваша гибель неминуема!