«Однако, она легко повернется на этих петлях, — подумал он.— Повернется. Когда придет время».

Замочной скважины не было. Ни под, ни над хрустальнойручкой. С выгравированной на ней розой. На берегу Западного моря все три дверимаркировались надписями на Высоком Слоге: первая — «УЗНИК», вторая — «ГОСПОЖАТЕНЕЙ», третья — «ТОЛКАЧ». На этой нарисовали то ли символы, то ли иероглифы,то ли руны, идентичные тем, что он видел на ящике, спрятанном в церквиКаллагэна:

— Тут написано — «ненайденная», — Роланд посмотрел наХенчека.

Старик кивнул, но, когда Роланд двинулся вкруг двери, шагнулвперед и вытянул руку.

— Будь осторожен, а не то узнаешь, кому принадлежат этиголоса.

Роланд увидел, о чем говорил Хенчек. В восьми или девятифутах за дверью пол резко уходил вниз, под углом в пятьдесят, а то и вшестьдесят градусов. Уцепиться было не за что, камень словно отшлифовали.Где-то в тридцати футах пол тонул в темноте. А оттуда неслись голоса. Одинвдруг выделился из общего хора. Голос Габриэль Дискейн.

«Роланд, нет! — выкрикнула его мать из темноты. — Нестреляй! Это же я! Твоя м…» — но ее последние слова заглушил грохотревольверных выстрелов. Боль раскаленным гвоздем пронзила голову Роланда. Он стакой силой прижал бандану к лицу, что едва не сломал себе нос. Попыталсярасслабить мышцы руки, но удалось ему это не сразу.

А из зловонной тьмы донесся голос отца:

— С того момента, как ты начал ходить, я знал, что ты негений, — усталый голос, — но до вчерашнего дня не верил, что ты идиот.Позволить ему заманить себя в ловушку, как корову на бойню! Боги!

«Не обращай внимания. Это даже не призраки. Я думаю, этовсего лишь эхо, отражение от стен голосов, каким-то образом вытащенных из моейголовы».

Когда он обошел дверь (помня о пропасти справа), онаисчезла. Так что увидел он только силуэт Хенчека, вырезанную из черной бумагечеловеческую фигуру, поставленную на входе в пещеру.

«Дверь есть, но ты можешь видеть только одну ее сторону.Точно так же, как и у других дверей».

— Выводит из равновесия, не так ли? — донесся из пропастиголос Уолтера. — Отступись, Роланд! Лучше отступиться и умереть, чемобнаружить, что комната на вершине Темной Башни пуста.

И тут же заревел рог Эльда, от этого звука по коже Роландапобежали мурашки, волосы на затылке встали дыбом: последний боевой крикКатберта Оллгуда, когда тот бежал по склону Иерихонского холма навстречу смертиот рук варваров с синими лицами.

Роланд опустил руку с банданой и двинулся дальше. Шаг, второй,третий. Кости хрустели пол подошвами сапог. На третьем шаге дверь появиласьвновь, ее торец, с торчащим из него язычком замка. С другой стороны так жеторчали петли. Он на мгновение остановился, глядя на торец двери, смакуя еенеобычность, как смаковал необычность других дверей, на морском берегу. Но тамон мало что соображал, чуть живой, на грани смерти. Если он чуть поворачивалголовой, дверь исчезала, если смотрел прямо перед собой, появлялась вновь. Неколыхалась, не начинала мерцать. Или была, или ее не было.

Он вернулся к фасаду тем же путем, положил ладони нажелезное дерево, надавил. Почувствовал легкую вибрацию, словно за дверьюработали мощные двигатели. Из пропасти Пещеры двери ему кричала Риа с Кооса,называла отродьем, который никогда не видел истинного лица своего отца,рассказывала о том, как его шлюшка изорвала горло криками, горя на костре.Роланд, не обращая внимания на ее вопли, взялся за хрустальную ручку.

— Нет, стрелок, ты не посмеешь! — в тревоге воскликнулХенчек.

— Посмею, — ответил Роланд. И посмел, но ручка неповернулась, ни вправо, ни влево. Он отступил от двери.

— Но дверь была открыта, когда ты нашел священника? —спросил он Хенчека. Они говорили об этом прошлой ночью, но теперь у Роландапоявились новые вопросы.

— Ага. Когда я и Джеммин нашли его. Ты знаешь, что мы,старики-Мэнни ищем другие миры? Не ради сокровищ, а для обогащения души.

Роланд кивнул. Он также знал, что некоторые возвращались изтаких путешествий безумцами. А другие вовсе не возвращались.

— Эти холмы обладают магнетической силой, — продолжилХенчек. — Отсюда начинается много дорог в другие миры. Мы пошли в пещеру околостарых гранатовых шахт и обнаружили там послание.

— Какое послание?

— У входа в пещеру стояла машина. После нажатия кнопкираздавался голос. Голос этот велел нам прийти сюда.

— Вы знали об этой пещере и раньше?

— Ага, но до того, как появился отец, она называлась Пещеройголосов. Теперь ты знаешь, почему.

Роланд кивнул, взмахом руки предложил Хенчеку продолжить.

— Голос из машины интонациями и акцентом напоминал голосачленов твоего ка-тета, стрелок. Он сказал, что мы должны прийти сюда, Джеммин ия, где и найдем дверь, человека и чудо. Вот мы и пришли.

— Кто-то оставил вам инструкции, — пробормотал Роланд. Думалон об Уолтере. Человеке в черном, снабдиввшем их печеньем с эльфами на обертке,компании «Киблер», по словам Джейка. Уолтер был Флеггом, Флегг — Мартеном, аМартен… Мейрлином, старым волшебником из легенды? Этого Роланд не знал. — Онобратился к вам по имени?

— Нет, так много он не знал. Только назвал нас Мэнни.

— Каким образом кто-то мог узнать, где нужно оставитьговорящую машину?

Хенчек поджал губы.

— Почему ты думаешь, что это был человек? Разве Бог не можетговорить человеческим голосом? Может, машину оставил посланец Всевышнего?

— Боги оставляют знамения, люди — машины, — ответил Роланд.— Разумеется, я исхожу из собственного опыта, Па.

Хенчек резко махнул рукой, как бы прося Роланда избавить егоот лести.

— Многие знали, что ты и твой друг исследуете пещеру, вкоторой вы нашли говорящую машину?

Хенчек пожал плечами.

— Полагаю, люди нас видят. Кто-то может увидеть издалека, спомощью подзорной трубы или бинокля. И есть еще этот механический человек. Онмногое видит и рассказывает об увиденном всем, кто готов его слушать.

Роланд воспринял его ответ, как утвердительный. Подумал отом, что кто-то знал о прибытии отца Каллагэна в окрестности Кальи. Как и отом, что ему потребуется помощь.

— Дверь была открыта полностью? — спросил Роланд.

— Это вопросы для Каллагэна, — ответил Хенчек. — Я обещалпоказать тебе пещеру. И показал. Конечно же, этого достаточно.