Роланд из Гилеада кивнул.

— Пусть Бог определит победителя.

— Ага, это и наши слова. Ты говоришь так, будто знаешь нас,— он остановился, пристально всмотрелся в Роланда. — Или ты только выдаешь себяза того, кем представляешься? Каждый, кто прочитал Добрую книгу, знает, чтотакое возможно.

— Ты спрашиваешь, не самозванец ли я? Здесь, где нас никтоне может услышать? Ты должен знать, что нет, а если не знаешь, то ты простодурак.

Старик обдумал его слова, потом протянул узловатую руку.

— Удачи тебе, Роланд. Это хорошее имя, и благородное.

Роланд протянул ему правую руку и, когда старик пожимал ее,почувствовал первый укол боли там, где совершенно не хотел его чувствовать.

Ладно, не так уж и страшно. Пока болит другая рука. Не та,что целая и невредимая.

— Может, на этот раз Волки убьют нас всех, — сказал Хенчек.

— Может, так и будет.

— И однако, хорошо, что мы встретились.

— Да, хорошо, — кивнул стрелок.

(Ненайденная дверь)

1

— Кровати готовы, — сообщила им Розалита Мунос, когда онивернулись в дом отца Каллагэна.

Эдди так устал, что ему показалось, будто сказала она что-тосовершенно другое: «Сейчас самое время прополоть огород» или «Пятьдесят илишестьдесят человек собрались в церкви, чтобы встретиться с вами». В концеконцов, кто говорит о кроватях в три часа пополудни?

— Что? — переспросила Сюзанна. — Что ты сказала, милая? Я неразобрала.

— Кровати готовы, — повторила домоправительница. — Вы двоебудете спать в той же кровати, что и прежде, а молодой сэй — на кровати отцаКаллагэна. И ушастик может пойти с тобой, Джейк, если ты этого хочешь. Отецпросил тебе это передать. Он бы сказал сам, но сегодня обходит больных. Несетим причастие, — последнее она произнесла с нескрываемой гордостью.

— Кровати, — кивнул Эдди. Он все не понимал, о чем,собственно речь. Огляделся, дабы убедиться, что на дворе ясный день, все те жетри часа пополудни. — Кровати?

— Отец видел вас в магазине, — пояснила Розалита, — иподумал, что вы захотите отдохнуть, пообщавшись со всеми этими людьми.

Эдди наконец-то все понял. Он предполагал, что когда-то всвоей жизни наверняка сталкивался с добротой, да только, честно говоря, никакне мог вспомнить, кто и когда относился к нему по-доброму.

После того, как они уселись в кресла-качалки, горожане приближалиськ ним очень осторожно, по одному, по двое, далеко не все. Но, поскольку никогоне превратили в камень и никто не получил пулю в лоб, осмелели, завязалсяразговор, послышался смех, так что они все подходили и подходили. Когда ручеекпревратился в поток, Эдди на своей шкуре испытал, каково это, быть публичнойфигурой. Как это трудно, как изматывает. Они хотели получить простые ответы натысячу трудных вопросов. Откуда стрелки пришли и куда идут — стали лишьпервыми. На некоторые вопросы Эдди отвечал честно, но в основном использовалопыт политиков, которые стараются, ничего не говоря по существу, добитьсямаксимального доверия избирателей. Отметил для себя, что и его друзьяпридерживаются того же принципа. Нет, разумеется, они не лгали, но говорили далеконе всю правду и при этом подчеркивали собственную значимость. И каждый из ихсобеседников хотел, чтобы ему смотрели прямо в глаза, а по завершению разговораискренне желали всего наилучшего. Даже Ыш принимал участие в той важной миссии,что выпала на их долю: расположить к себе горожан. Его то и дело гладили,заставляли говорить, пока Джейк не поднялся, вновь вошел в магазин и попросил уЭбена Тука миску с водой. Этот господин дал ему жестяную кружку и сказал, чтоон может наполнить ее из корыта у магазина. Горожане задавали ему вопросы икогда он спускался с лестницы и наполнял кружку водой. Ыш вылакал ее досуха иДжейк вновь прогулялся к корыту и обратно.

В общем, эти пять часов стали самыми долгими в жизни Эдди, ион подумал, что быть знаменитостью, конечно, приятно, но очень уж нелегко. Ктому времени, когда стрелки наконец-то покинули крыльцо и направились к домуотца Каллагэна, они поговорили практически со всеми горожанами и со многимифермерами, ранчерами, ковбоями и наемными работниками. Новости расходилисьбыстро: пришельцы из другого мира сидят на крыльце магазина Тука, и если тыхочешь поговорить с ними, они с тобой поговорят.

А теперь, клянусь Богом, эта женщина… этот ангел… упомянулао кроватях.

— Сколько у нас времени? — спросил он Розалиту?

— Отец вернется через час, — ответила она, — но есть онбудет не раньше шести, и при условии, что ваш старший вернется к этому времени.Я могу разбудить вас в половине шестого. У вас будет время помыться. Пойдет?

— Да, — улыбнулся ей Джейк. — Я не знал, что разговоры слюдьми могут быть такими утомительными. Да и в горле от них пересыхает.

Розалита кивнула.

— В кладовой есть кувшин холодной воды.

— Я должна помочь приготовить еду, — сказала Сюзанна и тутже сладко зевнула.

— Мне поможет Сари Адамс, — ответила Розалита, — да и потом,горячего не будет. Так что идите. Отдохните. Вы все вымотались, это видно.

2

В кладовой Джейк вволю напился, потом налил воду в миску иотнес Ышу в спальню отца Каллагэна. Он чувствовал себя виноватым в том, чтособрался улечься в чужую постель (да еще привел с собой ушастика-путаника), ноувидел, что одеяло на узкой кровати Каллагэна откинуло, подушка взбита, апростыни так и манят его. Поставил миску на пол, и Ыш тут же принялся лакатьводу. Джейк же разделся, оставшись лишь только что купленном нижнем белье, леги закрыл глаза.

«Наверное, уснуть-то я и не смогу, — подумал он. — Я женикогда не спал днем, даже раньше, когда миссис Шоу называла меня Бамой».

Но минутой позже уже тихонько похрапывал, прикрыв глазарукой. Ыш спал на полу рядом с ним, положив нос на левую лапу.

3

Эдди и Сюзанна сидели бок о бок на кровати в спальне длягостей. Эдди никак не мог поверить что такое возможно: не просто поспать днем,но поспать в настоящей постели. Роскошь, однако. Более всего ему хотелось,лечь, обнять Сюзи, да так и заснуть, но сначала предстояло закончить однодельце. Которое не давало ему покоя весь день, даже в самом разгаре беседы сгорожанами.

— Сюзи, я насчет деда Тиана…

— Не хочу об этом слышать, — отрезала она.