Сегодня какой-то бесконечный день. Возможно, что я угодил в какую-то временную петлю и случайно вместо одного дня прожил все десять.

Десять самых отвратительных дней своей короткой жизни.

После тренировки занятия отменили. Надо было радоваться, но тревога за Джейму и невозможность хоть как-то её унять, накормить информацией эту прожорливую нетерпеливую тварь, царапались в груди, и я остался один в пустой аудитории, думая о том, что надо закончить Академию, а потом начать новую жизнь и больше никогда Джейму не видеть. С глаз долой — из сердца вон. Отличная поговорка, шикарный план.

Я сидел за одной из парт, положив голову на сложенные руки, немой и глухой, но вдруг почувствовал, что надо поднять голову. Поднял — и увидел, что в аудитории я уже не один. Высокий человек в темном плаще стоял всего в паре метров от меня, не только очертаний фигуры, но и лица было не видно, складки ткани скрывали лоб, подбородок, рот, щёки, только глаза смотрели с таким знакомым выражением. Строго и в то же время с явным удовольствием.

Несмотря на то, что леди Адриана Сейкен почти год была главой моего факультета, и мы общались довольно много, я её не узнал. И даже когда она плотно закрыла дверь и стянула с лица капюшон — не узнал.

Испугался. Как не стыдно это признавать, испугался, будто ребёнок, пробирающийся ночью в уличный туалет и наткнувшийся на что-то чёрное, огромное, развевающееся на ветру. Тольку у ребенка есть шанс надеяться, что это всё-таки отцовский плащ на воткнутой в землю лопате, а у меня — никаких шансов. Потому что обожжённое, скукоженное, жуткое лицо леди — самое настоящее.

Я испугался, это помню. А вот потом… что было потом? И когда он был, наш разговор — в это бесконечное сегодняшнее утро или, может быть, гораздо раньше? В прошлом году, когда леди ещё находилась в Академии на полном основании? Или, может быть, летом, в те несколько дней между смертью Лена и моим появлением дома?

Моё сознание словно было туго закрученной спиралью, которая вдруг начала разматываться с бешеной скоростью. И то, что я знал, но не помнил, то, о чём помнил, но не осознавал, то, что я узнавал в самый первый раз — всё это перепуталось, переплелось. И я уже не был уверен, на каком я свете, в каком мире нахожусь.

Не помнил и не понимал, когда я узнал, что родители мне не родные. Люди, которые дали мне жизнь, были обычными, без дара, одними из немногих, согласившихся добровольно сотрудничать с леди Сейкен. Впрочем, "сотрудничать" — слишком громкое слово. Меня ей продали. И она сделала меня магом — просто так, потому что могла. Потому что оттачивала это умение, потому что моя магия оставалась в её власти. Меня определили в обычную семью, за мной приглядывали — в частности, настоятельно посоветовав приёмному отцу отдать сына в Академию Безмолвия… Бдили, но без особого интереса — таких, как я, у леди Сейкен было много. Ещё один экспонат в коллекции. Средний дар. Ничего особенного.

Леди говорила о том, что я ей должен. Должен быть благодарным за подаренную просто так возможность быть "настоящим". И то, что я буду делать всё, что она мне прикажет — не наказание и не зло, это — моя благодарность.

О том, что за всё нужно платить. И за свою принадлежность к миру чудесного и волшебного, за свою возможность быть рядом с Джеймой, я платил собственной душой. Подсознательно знал, что со мною что-то не так, чувствовал чужеродность магических плетений — и мстил слабым и невиновным, подвернувшимся рядом.

…или она говорила как-то не так? Не знаю. Я не помнил отдельные слова, я улавливал только суть.

О том, что наша судьба сильнее нас — и Джейма Менел, жившая по соседству рядом со мной — это судьба. Хотя, возможно, леди врала — не верю я в такие совпадения. Остаток здравомыслящего Ларса во мне не верил. Но во всем остальном — я не мог, совершенно не мог ей сопротивляться.

— Приведи мне Джейму, — сказала леди. Ей багровое безволосое лицо оставалось совершенно безмятежным. Неужели за столь долгое время, прошедшее со времени той роковой встречи с Джеймой и её чистым пламенем, она не смогла восстановиться? Или не хотела?

— Магия смерти, Ларсен. Она действует на нас, магов жизни, особенно сильно. Но я не в обиде. Я никогда бы иначе не узнала, на что способна эта девочка. Она нам нужна. Именно она.

Я снова ей не поверил. Может быть, леди хотела отомстить Джей за свой провал, за своё изгнание, за своё уродство. Но, в конце концов, это не имело никакого значения: я всё равно сопротивляться не мог. Словно раздвоился. Одна моя часть смотрела на другую со стороны и, как наяву, видела мерцающие и одновременно тёмные магические нити, опутавшие меня-второго. Словно я был тряпичной куклой, марионеткой, прошитый нитями насквозь. Наверняка Джейма именно это и видела, когда так странно разглядывала меня тогда, точно смертельно больного.

Но что-то изменить я не мог. Просто безучастно наблюдал, как я-второй искал Джей, как наврал ей что-то — я так хорошо её знал, как она бежала за мной, самоотверженная и наивная. Замечательная. Как усыпил её. Подхватил на руки — и понёс в книгохранилище, как велел зов.

— Библиотека не работает, — монотонно произнесла кудрявая, как овца, работница, замершая за своей стойкой. Судя по её стеклянным глазам, ответа от меня не ждали. Я не обратил на неё внимания.

Мимо книжных стеллажей проходил вглубь, пинками или телекинезом распахивая двери. Как клубок в сказке, ведущий героя через лабиринт, артефакт, жертвующий собой, становящийся всё меньше и меньше. Что становилось с клубком после того, как герой находил выход и обретал своё сокровище?

Никто не знает.

Клубок — не герой. Просто чьё-то орудие.

После того, как исполнено предназначение, у него больше нет собственной судьбы.

***

Никто из нас не знал, что из книгохранилища наружу, за пределы Академии, ведёт ещё один подземный ход. Защищённый какими-то плетениями, но сегодня мне открыты все двери, у меня на руках — образно говоря, помимо спящей Джеймы — есть все ключи. И я шёл, подчиняясь зову, впивающейся леской в кожу удушливой чужеродной магической нити.

Её нужно снять. А что, если разбудить Джейму, прямо сейчас разбудить — и попросить освободить меня, снять наброшенную магическую сеть, вдруг она сможет мне помочь? Джей сильная, умная, талантливая. Недаром она вернула этого демонова Сэма, недаром помогла ректору Лаэну, никто не мог — а у неё получилось. Она так долго недооценивала сама себя, а я всегда в неё верил, с того самого момента, как впервые увидел в кузнице мистера Андерсона, такую хрупкую по сравнению с огромным мясником Ласки, бережно державшим в своей лапище её крохотную ладошку. Да какого, к демонам, мистера Андерсона?! Это мой отец, пусть и не родной по крови, но он меня растил, он меня любил всякого, с самого первого дня. Просто так. Не желая использовать, ничего от меня не ожидая. Не из-за моей магии.

Надо разбудить Джейму. Надо остановиться, надо быть сильнее своей судьбы, особенно, если "судьба" — сумасшедшая старуха с бурым лицом.