– Я первый, ты за мной, осторожно, наверху колючка. Незацепись.

– Проволока под током? – спросила Лена.

– Была. Теперь нет. – Он ловко, как кошка, вскарабкался надвухметровый забор и тут же исчез. Лена ухватилась за прут арматуры,подтянулась. Она даже в детстве не лазала через заборы. Нога искала опору,скользила по бетону.

Со стороны дома послышались голоса, топот.

– Стой, мать твою! – закричали совсем близко. – Стой, стреляюна х…! – И тут же шарахнуло несколько выстрелов.

Лена перелетела через забор как птица. И опять оказалась вобъятиях киллера. Ярко светила луна. Они бежали в тайгу, утопая в глубокомснегу, спотыкаясь о корни. Бежать было все трудней. А сзади стреляли вовсю, ужене у дома, а за оградой. К пистолетным выстрелам прибавился стрекот автомата.

Слепой на бегу выхватил из-за пазухи короткоствольныймаленький автомат, оглянулся, дал дугу очереди. Выстрелы за спиной на секундустихли. Потом опять застрекотали.

– Ложись! – скомандовал Слепой.

Лена упала на снег. Она ничего не видела, только слышалаотдельные выстрелы, автоматные очереди, обложной мат. Кто-то тяжело бежал поглубокому очегу. Вася отстреливался. Лена вдруг поняла, что он укладывает изсвоего автомата бандитов одного за другим. Она не знала, сколько этопродолжалось. Ей казалось, прошла вечность. Лежать на снегу было холодно. Еестала бить дрожь. Пряди волос, выбившиеся из-под шарфа, замерзли, превратилисьв сосульки.

Наконец стало тихо. Она решилась поднять голову иогляделась. Вася сидел на снегу, зажав левой рукой правое плечо.

– Все, – сказал он, – уходим.

– Что с тобой? – спросила она.

– Задело немного. Снег-то отряхни, – он поднялся, – пошли.Надо уйти как можно дальше.

Теперь они не бежали. Бежать по глухой тайге невозможно,даже по просеке. Нет твердой земли под ногами. В любой момент можно угодить вболото, зимой это не страшно, а к весне лед становится совсем тонким. Таежноеболото засасывает моментально, пикнуть не успеешь.

Они двигались вперед, перешагивая по стволам упавшихдеревьев. Стало светать. Лена разглядела, что из-под Васиного правого рукавастекает темная струйка крови.

– Надо остановить кровь. Давай сядем на какой-нибудь ствол,я посмотрю, что там у тебя.

– Нет, – покачал он головой, – надо дойти до скита.

– До какого скита?

– Есть здесь одно место, раскольничий скит, старая брошеннаяземлянка.

– Ты же перестрелял их всех. Кто за нами гнаться будет?

– Не всех. Когда станет светло, они могут пустить вертолет.Надо дойти до скита, он не виден сверху.

– Даже так? Вертолет?

– А ты что думала?

– Долго еще идти до твоего скита?

– Часа два, не меньше.

– Больно тебе? – спросила Лена. – Плечо болит?

– Не разговаривай, – ответил он, – береги силы. Сил почти неосталось. Лена то и дело обтирала лицо горстями снега. Ноги скользили пообледенелым стволам поваленных деревьев. Было холодно. Голова кружилась отслабости. Они шли уже часа три, без привалов и остановок. Киллер, несмотря нараненое плечо, шел легко и быстро. Невысокая коренастая фигура перескакивала содного ствола на другой. Он шел по тайге так, словно под ногами был ровный,чистый асфальт. А Лена плелась еле-еле. Так хотелось ступить не на ствол, а назаманчиво-ровную поверхность, покрытую толстым слоем мягкого чистого снега.Один раз Лена ступила, вернее, оступилась, и тут же ноги провалились глубоко вснег, под подошвами послышался предательский хруст. Вася подскочил к ней в тотже миг, вытянул ее, поставил на широкий березовый ствол и мрачно произнес:

– Осторожней не можешь?

– Спасибо. Прости, пожалуйста, – эхом отозвалась Лена. Завесь долгий, мучительный путь они больше не сказали ни слова.

– Регина, нам надо поговорить, – шептал Веня Волков, сидя всвоем зале для прослушиваний и глядя, как скачет по сцене очередной мальчик.Карамельно-хорошенькое личико покраснело от стараний, слабый фальцет выводилстандартную муть: «Я хочу тебя, ля-ля-ля, я так хочу тебя, ты моя, ля-ля-ля,девочка-звезда-а-а-а, голубые глаза, словно бирюза-а-а-а».

Регины не было рядом. Она вообще куда-то исчезла, неночевала на даче. Он знал, в московской квартире она тоже не ночевала. «Ну иотлично, – думал он, – у нее хватило ума понять…»

– Нам надо поговорить, – прошептал он еще раз, пытаясьпривыкнуть к этой банальной киношно-литературной фразе.

Он хотел произнести ее еще вчера вечером, но Регины не было,и он вздохнул с облегчением. Наверное, стоит еще немного подождать. Надозапустить этот последний проект. Нельзя уходить, не завершив начатого.

Еще месяц назад он решил создать юный и нежный супердуэт.Девочка и мальчик, не старше восемнадцати, а внешне – почти подростки. Но нетеперешние, гоняющие на роликах в платочках-"банданах" на бестолковыхголовах. Это должны быть трогательные влюбленные дети, вне времени, внегрубости и цинизма, без всякой приблатненности. Ромео и Джульетта концадевяностых. В перспективе даже замаячила звездная рок-опера, что-то типа «Вестсайдскойистории». Ведь не перевелись еще в России композиторы, а голоса – вообще непроблема. Главное – угадать точные типажи.

Девочку он уже нашел. В одном из театральных училищ онвыбрал худенькую, как тростинка, первокурсницу. У нее были роскошные пепельно-русыеволосы до пояса, огромные черные глаза на тонком, почти прозрачном личике. Безкосметики, в умытом виде, она выглядела не старше пятнадцати. Ее звали Юля.Двигалась она отлично, даже голосок кое-какой был…

С мальчиком дело шло сложней. Сегодня он решил хоть наком-то остановиться. Этот, карамельный, был уже седьмым за сегодняшний день.Слушая его монотонный фальцет, Веня вдруг хлопнул в ладоши и громко произнес:

– Стоп! Мальчик застыл.

– Стихотворение какое-нибудь можешь прочитать?

– Стихотворение? – Мальчик растерянно взмахнул длиннымиресницами.

– Ну учил же ты в школе Пушкина, Лермонтова, Тютчева.Прочитай что-нибудь. Что помнишь.

– Ага, – кивнул мальчик и, подумав секунду, начал:

Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром,Французу отдана…

– О Господи, – поморщился Веня, – ты что, не понимаешь? Пролюбовь что-нибудь. Ну? «Я помню чудное мгновенье…» – подсказал он.