– Прости, что?

– Ты сделаешь надрез и вытащишь пулю. А потом перевяжешь.

Лена еще раз оглядела рану. Пуля прощупывалась прямо подкожей, и, вероятно, врач мог бы извлечь ее минут за десять даже в такихусловиях. Но Лена, кроме заноз, никогда ничего не извлекала из человеческойкожи. Однако она понимала: Вася прав, пулю надо вытащить. Иначе может начатьсявоспаление, нагноение или еще какая-нибудь гадость.

– Ты не бойся, – сказал он мягко, – я неплохо знаю анатомию.Там нет никаких важных артерий. Я чувствую, она сидит прямо под кожей. Крометебя, этого никто не сделает. А сделать надо.

В карманах чужой дубленки Лена нашла только пачку сигарет изажигалку. Она расстегнула «молнию», обшарила внутренний карман. Там лежалопятьсот долларов. И все. А нужен был чистый носовой платок. Она сняла дубленку,вытянула из-под джинсов подол длинной трикотажной футболки и отрезала от негофинкой, по кругу, полоску ткани шириной сантиметров тридцать. От полоскиотрезала несколько небольших лоскутков. Потом тщательно протерла спиртом руки,лезвие финки, края раны. Глубоко вздохнув и перекрестившись на чистое утреннеенебо, она немного натянула кожу вокруг раны и быстрым движением сделала точныйнадрез.

– Умница, – похвалил ее киллер, – ты видишь ее?

– Да.

Лена видела темный металлический кончик. Пуля была маленькойи очень скользкой. Она старалась не думать о той боли, которую сейчас причиняетВасе Слепаку. Пальцы у нее были тонкие и ловкие, но впервые в жизни онапожалела, что никогда не отращивала длинных ногтей. Ногтями было бы удобнейподцепить пулю.

Наконец она справилась и протянула киллеру на ладонималенький, удлиненный кусочек свинца.

– Можешь выбросить, – сказал он.

Смочив спиртом еще один лоскут, она тщательно протерла рануи оставшимся длинным куском ткани туго перевязала предплечье.

– Слушай, Лена Полянская, почему ты не стала врачом? –спросил киллер, осторожно натягивая тельняшку.

– Я же не спрашиваю тебя, Вася Слепак, почему ты больше непишешь стихи, а пошел в киллеры? – слабо улыбнулась она в ответ. – Лучше даймне еще кусочек шоколадки. Совсем маленький, одну дольку.

– Держи, – он отломил две дольки и протянул ей обе, –заслужила. Заешь снегом. Только сразу не глотай, растопи во рту. Получитсячто-то вроде холодного какао.

– Да, отличный завтрак. – Лена вытащила из пачки сигарету.

Это был все тот же «Парламент». Вероятно, бандиты в таежномдоме курили только его. Она протянула пачку Васе, но он помотал головой:

– Я не курю. А теперь скажи, кто подставил моего отца?

Он спросил об этом так просто и буднично, что Ленавздрогнула.

– Градская, – тихо произнесла она после долгой паузы, –твоего отца подставила Градская. А девочек убивал Волков.

Лицо киллера окаменело. Глаза его стали совсем белыми.Смотреть в них было страшно, и Лена отвернулась.

– А теперь все подробно, – сказал он, – очень подробно, ссамого начала.

И тут вдали послышался стрекот вертолета.

– Давай в скит, – скомандовал киллер.

Через несколько секунд они оказались в кромешной темноте, намягком лапнике. Вертолет был все ближе.

«А если это не бандиты? – подумала Лена. – Если это Сережа?»

– Я тебя слушаю, – тихо произнес киллер. Лена сталарассказывать ему все с самого начала. Она говорила долго, а вертолет всекружил. Звук то отдалялся, то приближался. Каждый раз, когда вертолет подлеталсовсем близко, Лена замолкала и прислушивалась. Но киллер торопил ее:

– Дальше! Закончив свой рассказ, она закурила и тихоспросила:

– Как и зачем ты меня нашел?

– Тебя заказала Градская, – ответил он после долгогомолчания.

– Ты принял заказ?

– Я не брал денег.

– Но не отказался?

– Если бы я отказался, она бы наняла кого-то другого. Илипопыталась сама еще раз.

– Почему она не обратилась к тебе сразу?

– Я не убиваю женщин, у которых маленькие дети. Она этознает. В Москве ты была с ребенком, а здесь одна.

– Если она думала, что ты меня убьешь, зачем натравила еще ибандитов?

– Для страховки. Со мной сложно связаться, к тому же я неберу денег вперед и не даю гарантий.

– Митю ты убил? – спросила Лена еле слышно.

– Я.

– А меня тебе тоже заказали с инсценировкой?

– Нет. Тебя без инсценировки.

– Как ты это сделал… с Митей?

– Как было заказано, так и сделал. Залез в окно, вырубилего, спящего, особым приемом, вколол большую дозу морфия в кисть, выволок изпостели, ну а дальше – ты сама знаешь.

Он говорил это так спокойно и буднично, словно делилсярецептом приготовления какого-нибудь блюда.

– Только одну ты допустил ошибку, – задумчиво произнеслаЛена, – только одну. Ты колол морфий в правую кисть. А Митя не был левшой.

– Я колол в ту руку, которая свешивалась с кровати, мне такбыло удобней. А какая она, правая или левая, я не подумал…

– А если бы проснулась жена?

– Жену мне не заказывали. Да она и не могла проснуться.

Она была под сильным кайфом, а я все делал очень тихо.Вертолет давно улетел. Стало тихо. Киллер выглянул из скита.

– Сейчас я разожгу костер, – сказал он, – помоги собратьхворост. Только ельник не бери, от него много дыма.

С молодой березы он срезал ровный слой бересты, скрутилаккуратный конус, ловко скрепил его тонкой упругой веткой. Сидя у костра, Ленанаблюдала, как киллер мастерит котелок из бересты.

– Ты собираешься в этом кипятить воду? – спросила она.

– А в чем же еще?

Берестяной котелок он наполнил снегом и закрепил надкостром, между двумя рогатинами. Снег таял, он подкладывал еще. Через полчасакотелок наполнился до краев талой водой и вода быстро закипела.

– Почему же он не сгорел? – удивилась Лена.

– Не знаю, – пожал он плечами, – меня этому учили ханты.Осторожно сняв котелок с огня, он протянул Лене.