существовал. В недвижимом до безжизненности жидком воздухе, в котором захлебнулась нежность, а вместе с ней и надежда, и красота.

— Вот значит, как оно должно было быть… — проговорил Михаил вслух. — А я не знал…

Его ладонь медленно потянулась к белкам. Один из зверьков тут же спрыгнул с ветки, с готовностью подставляя уши под хозяйские пальцы. Михаил коснулся влажного носика.

Внезапно сердце пронзило на вылет: в каждой шерстинке, в каждом прикосновении, в каждом листике дерева, в слабом аромате, растворившемся в воздухе, осталась она. Его рука поникла, отпуская белку на волю.

До боли пальцы сжали рукоять меча; невероятным усилием воли Михаил заставил себя остаться где стоял, в то время как разум, отключившись, готов был бежать за ней и потратить все силы, чтобы вернуть ее, сделав все, о чем она так просила.

— Михаил, — неожиданно услышал он знакомый и растерянный голос. Архангел повернул голову, чувствуя, что глаза выдают его огонь.

— Привет, — он почти смог улыбнуться. — Решил зайти?..

На входе был Варх.

— Михаил, я только что видел Агнесс, — произнес младший архангел. — Она плакала. Я окликнул ее, но она исчезла. У вас что-то случилось?.. Вы поссорились?.. Надо скорее вернуть ее…

Варахиил замолчал на полуслове. Михаил в доли секунды выхватил из ножен меч и молниеносным поворотом корпуса метнул его в брата.

Белый как полотно Варахиил стоял, не в состоянии пошевелить даже пальцем, словно его пробил паралич. Широко раскрытые глаза смотрели на Михаила, затем, через рябь моргнув, он скосил зрачки вниз. У его ног торчало вонзившееся в землю белоснежное лезвие, под которым в смертельной агонии извивалась раненая гадюка.

— Не искушай меня, младшенький, — едва слышно молвил Михаил.

Варахиил попытался что-то ответить, но не смог.

В этот момент в уголок со всех сторон задул ветер. К Михаилу ворвался Уриил, следом за ним, минутой медля, появились Иегудиил и Ральф, после них с секундным опозданием влетел Габри, который что-то возбужденно доказывал Салафиилу. Последним в уголок вошел бледный Иеремиил. За минуту все архангелы оказались в сборе во владениях старшего брата.

— Миша, что происходит?! — с места в карьер выпалил Габри. — Нас только что огрело обухом!..

— Мы потеряли связь с Агнесс! — вымолвил Салафиил.

— Что с ней случилось? — нервно взглянул на брата Иегудиил.

— Она попала в засаду? — выступил вперед Рафаил. — Все еще можно исправить?!

Как быстро они почувствовали уход ангела!.. В то время как слова доходили через одно. Видно, тот, кто мешал им раньше, теперь желал это встречи всей душой.

— Тихо, успокойтесь, — Михаил, урезонивая, поднял ладони вверх. — Она не отпала и не попала в западню.

— Слава Богу, — выдохнул Габри.

— А что тогда произошло?.. — не понял Уриил.

— У нас с ней вышел спор, — ответил Михаил. — Она удалилась на время, чтобы подумать.

— Куда удалилась? О чем подумать?.. — растерялся Рафаил.

— В такой момент? — ошеломленно переспросил Салафиил.

— Тогда почему связь с ней оборвалась?! — переполошился Габри. — Я не понимаю, что тут творится! Ральф!.. Надо срочно ее найти!..

— Никто не пойдет ее искать, — Михаил возвысил голос, обуздывая поднявшиеся крики. — Никто не будет вмешиваться в ее решение.

— О каком решении ты говоришь, Миша? — взял слово Салафиил. — У нас мобилизация, ты сам говорил: мы на краю пропасти!..

— А вы с Агнесс в игры играете!.. — вступился Уриил. — Габри прав: надо немедленно вернуть ее сюда. Где она?

— Мы ее теперь не найдем, — сказал Иегудиил. По его глазам было ясно, что он смотрит во Вселенскую базу информации. — Ее нигде не видно, она выпала из нашего поля зрения. Видимо, ее скрыли падшие.

— Ничего себе новость! — вскрикнул Габри. — Надо быстро разделиться и искать ее!

— Правильно, — согласился Салафиил. — Ребята, сейчас мы…

— Вы меня не слышали? — голос Михаила снова накрыл оживленные голоса. — Я сказал, что никто из вас никуда не пойдет. Оставьте Агнесс в покое.

— Михаил, я не знаю, что тобой сейчас движет, — Уриил сделал шаг к старшему брату и, пылая огнем, остановился визави. — Но ты совершаешь огромную ошибку. Это каса…

— Братья! — прервал его возглас Иегудиила. — Чрезвычайная ситуация! У нас утечка архангельской информации!.. Кто-то вскрыл данные Михаила!

— Как?! — почти хором воскликнули архангелы.

— Это невозможно: тот, кто откроет информацию архангела, сгорит на месте!.. — выложил всем известный факт Габри.

— Значит, возможно! — ответил Иегудиил. — Значит, Самуил нашел способ!..

— Но как?! Как он смог?!.. — Рафаил быстро потер бровь.

— Не знаю, это бред какой-то! — с досадой выкрикнул Габри. Его лицо исказила гримаса недоумения.

— Сумасшествие, — скривился Уриил.

— Все, если уже так, бороться дальше не имеет смысла, — Иегудиил опустил голову.

— Прекратите горячку. Никто не вскрывал мои данные, — произнес Михаил. — Я сам их открыл и только одному ангелу.

Как в центр мишени, все взгляды вонзились в старшего брата.

— Как открыл?.. Кому? — проговорил Салафиил негромко.

— Я открыл их Агнесс, — не стал скрывать Михаил.

— Ты открыл ей тайну архангела?! — вытаращил глаза Габри. — Вот это новость!..

— Срочно за ней! Нельзя терять ни минуты, если Самуил узнает… — начал Иегудиил.

— Я повторяю в третий и последний раз, — Михаил отрезал как по живому, — под страхом свержения в ад я запрещаю всем и каждому применять какое-либо насилие над волей Агнесс. Она — свободный ангел и будет поступать по своему разумению, так, как решит сама. Никто не посмеет нарушить ее право, иначе я не посмотрю ни на лица, ни на родство, — глаза Михаила подчеркнули присутствие всех. Он не перешел на крик, но его голос звучал твердо и выражено, формулируя один из самых больных приказов современности.

Неожиданно его взор встретился со взглядом стоящего рядом Уриила.

Михаил узрел, как брат проникает в самую глубину его зрачков и в этот момент видит то, что творится у него внутри и с чем Михаил так непримиримо боролся в эти тяжелые дни. Но Ур не знал об этой битве.

— Михаил, — вымолвил в тишине огненный архангел, — ты не ведаешь, что делаешь. Женщина рядом с тобой затмила твои глаза, и ради нее ты предаешь небесный мир?.. Я не думал, что ты сможешь променять Землю на соблазн поддаться ее капризу.

Михаил не отвел глаз, продолжая прямо смотреть на Уриила.

— И это говоришь мне ты, Ур? — прозвучал его голос тихо. — Я думал, что ты, архангел любви, поймешь меня. Но ты не понял. Что говорит за тебя? — Михаил спросил у золотисто-карих глаз. — Любовь ли может сказать такое о женщине, чистой и прекрасной, стремления которой ты сейчас обозначаешь капризом, или ты считаешь, что можно грубо ворваться в ее волю, отбросить от себя, отнестись к чудеснейшему творению Бога, как относится к