Несмотря на эти успехи, внешнее положение Византийской империи было все равно очень тревожным, и Кантакузен вынужденно принял к своему ведению международные вопросы. Щедро тратя собственные средства (а государственная казна была пуста), великий доместик довольно эффективно справился с первыми попытками болгар и сербов «подкорректировать» границы своих владений. Пусть и не без труда, но ему удалось заключить мирный договор с Болгарским царем Иваном Александром. Более того, в Дидимотих, где располагалась ставка Кантакузена, явились представители французской знати Ахейского княжества, предложивших принять их под свою власть – им очень не хотелось оставаться вассалами Анжуйского дома.

Впервые за много лет возникла возможность восстановить византийское влияние на территории всей Греции, окружив и уничтожив Каталонское государство в Афинах. Собственно говоря, об этом и мечтали некогда император Андроник III Палеолог и Кантакузен. Но для этого требовалось сконцентрированное усилие всех элементов политической системы Византии, единодушие и стремление к самопожертвованию – качества, уже отходившие в Империи в разряд легенд[772].

Великому доместику требовались деньги, солдаты и спокойствие в столице, но именно в это время оппозиция, используя его отсутствие в Константинополе, начала действовать. Апокавк решил сделать ставку на средние и низшие слои населения, крайне недовольные финансовой политикой правительства последних лет. Их руками, но от имени императрицы, патриарха и Синода, он обратился к народу с прямым воззванием уничтожить Иоанна Кантакузена и всех его сторонников. Напротив, сторонниками Кантакузена стали представители знатнейших аристократических семей. Как говорят, даже под окнами Влахернского дворца молодые аристократы, не стесняясь, выкрикивали требования предоставить Иоанну Кантакузену царские почести[773].

Зато призыв Апокавка вызвал положительную реакцию у плебса, и в одночасье домб Кантакузенов и его приверженцев в Константинополе были разграблены и сожжены. Самого Иоанна Кантакузена лишили всех прав состояния, объявили вне закона и предписали никуда не выезжать из Дидимотиха, пока готовится суд. Его земли и имущество были конфискованы. Сын Кантакузена Матфей (1325—1383) и его мать Феодора Палеолог оказались в темнице. Было бы наивным полагать, будто Кантакузен оставит эту расправу с близкими ему людьми без последствий. Но великий доместик, ярый сторонник легитимизма, никак не желал выступать в качестве узурпатора престола. Даже после начала смуты Кантакузен состоял в переписке с Анной Савойской, которая заняла двойственную позицию: опасаясь Апокавка, царица тайно писала Кантакузену, чтобы тот проявил терпение и осторожность, а в официальных документах называла доместика узурпатором[774].

Увы, и патриарх, и Апокавк не выказали примеров верности слову. В скором времени Калека тайно списался с Алексеем Апокавком и уведомлял того обо всех новостях, могущих представить интерес для заговорщиков. А по отбытии Кантакузена из Константинополя он вообще открыто перебрался в царский дворец, проводя вместе со своим товарищем по интриге дни и ночи возле перепуганной императрицы и убеждая ту в опасностях, источником которых является, по его мнению, великий доместик. Затем, как будто забыв, что совсем недавно давал клятву в присутствии священников доместику в своих мирных намерениях, Калека назначил себя главой государства, а Апокавка – правителем и наместником Византии, распорядителем всех публичных и частных дел. Фактически это был государственный переворот, организованный патриархом при содействии великого дуки[775].

В таких условиях сторонники Кантакузена не желали рисковать, а потому 26 октября 1341 г. в Дидимотихе они провозгласили великого доместика василевсом. А местный епископ короновал его императорским венцом. И все же, соблюдая принцип легитимности, сам Кантакузен приказал поминать свое имя при величаниях после Иоанна V Палеолога и императрицы Анны Савойской. Оправдывая свой шаг, император Иоанн Кантакузен в грамотах к населению отмечал, что борется за права Иоанна V Палеолога, попавшего в «дурное окружение» материцарицы и Алексея Апокавка. Для наглядности сразу после коронации Кантакузен снял с себя белые одежды и переменил их на траурные в знак печали по покойному императору Андронику III Палеологу, которого очень любил[776].

Этот шаг вызвал резкую реакцию официального Константинополя. 19 ноября 1341 г. Иоанна V Палеолога венчали на царство, а Анна Савойская была объявлена соправителем. Были также разосланы грамоты по всем областям, призывая к неповиновению «узурпатору». Новая волна грабежей имений сторонников Кантакузена пронеслась по Империи, и вскоре государство оказалось расколотым на два лагеря.

Но и после этого Иоанн Кантакузен попытался решить дело миром. В феврале 1342 г. он вступил в переписку с протом Афонской горы Исааком и просил того стать посредником между ним и Анной Савойской. Афонские старцы действительно приняли сторону Кантакузена и, кстати сказать, их авторитет и влияние в конечном счете обеспечили его окончательную победу. В свою очередь в Константинополе постарались сделать все, чтобы этот союз распался. Одного из послов, игумена Лавры Макария, назначили Фессалоникийским митрополитом и поручили действовать против Кантакузена. Остальных монахов задержали в столице[777]. Началась настоящая Гражданская война, причем война тотальная, захватывающая все слои населения, разделившая брата от брата и сына от отца.

Сторону Кантакузена заняла провинциальная аристократия. А наиболее крупные города, такие как Константинополь, Адрианополь и Фессалоники, а также вся Фракия категорически отказались признать его власть. Более того, адрианопольцы призвали на помощь Болгарского царя Ивана Александра, но сразу же предупредили того, что пригласили болгар в качестве союзников и не собираются изменять своему законному царю. Разочарованный этим условием, Болгарский царь разграбил нижнюю Фракию, а зимой заключил мирный договор с Иоанном Кантакузеном[778].

Гражданская война – страшное и трагичное событие в истории Византийской империи, окончательно похоронившее любые надежды на ее восстановление, приведшее к потере множества территорий и полному истощению государственной казны, финансовых и военных сил государства. Позорно, что ради победы обе противоборствующие партии в течение многих лет продавали Византию – туркам, болгарам и сербам в обмен на деньги и военную помощь. Пожалуй, никогда еще политические нравы не падали так низко. Но Гражданская война интересна для нас и по иным причинам. Как отмечал сам Кантакузен в своей «Истории», «народ всюду видел свой долг в том, чтобы оставаться верным Палеологам, в то время как собственники искренне были расположены к императору Кантакузену»[779].