– Ну и везет же мне! Простой или сложный перелом, Фил?

– Вроде простой, Бен.

– Правда, сейчас это не имеет большого значения. Как же теперь быть?

Ему ответила Джоан:

– Мы сделаем носилки и понесем тебя вниз!

– Слышу слова настоящего скаута! Но ты можешь себе представить, малышка, как вы с Филом потащите меня через ледник?

– Мы перенесем тебя… как-нибудь… – Но в голосе Джоан не хватало уверенности.

– Не сумеете, детка. Уложите-ка меня поудобнее, а сами спускайтесь вниз за спасательным отрядом с соответствующим снаряжением. А я посплю, пока вы ходите. Буду рад, если оставите мне несколько сигареток.

– Нет! – запротестовала Джоан. – Мы не бросим тебя одного!

– Твой план не лучше, чем у Джоан, – поддержал девушку Хаксли. – Легко сказать: «Посплю, пока вы ходите». Ты не хуже меня знаешь, что замерзнешь в сосульку, если проведешь ночь на голой земле без укрытия.

– Придется рискнуть. Ты можешь предложить что-нибудь получше?

– Подожди-ка. Дай подумать. – Хаксли сел на уступ рядом с другом и подергал себя за левую мочку. – Самое лучшее, что мне приходит в голову, – это отнести тебя в какое-нибудь укрытие и разжечь костер. Джоан останется с тобой и будет следить за огнем, а я пойду за подмогой. – Все замечательно, – вмешалась Джоан, – только за подмогой пойду я. Ты заплутаешь в этом буране, Фил. Сам ведь знаешь, что твое непосредственное восприятие еще ненадежно.

Оба мужчины запротестовали:

– Джоан, ты не пойдешь одна.

– Мы тебе не позволим, Джоан.

– Все это галантная чушь. Я пойду, и точка.

– Нет, – сказали оба в один голос.

– Тогда мы все останемся здесь на ночь и просидим у костра, прижавшись друг к другу. А утром я спущусь.

– Так будет лучше, – согласился Бен, – если…

– Добрый вечер, друзья.

Высокий старик стоял на уступе скалы позади них. Синие немигающие глаза пристально смотрели из-под кустистых белых бровей. Лицо гладко выбрито, грива на голове такая же белая, как и брови. Джоан подумала, что он похож на Марка Твена.

Коуберн первым пришел в себя.

– Добрый вечер, – ответил он, – если вечер действительно добрый, в чем я сомневаюсь.

Незнакомец улыбнулся одними глазами и обратился к Джоан:

– Меня зовут Амброз, мэм. Но вашему другу нужна помощь. Разрешите, сэр…

Старик встал на колени и осмотрел ногу Бена, не снимая ботинок. Наконец он поднял голову:

– Будет немного больно. Предлагаю тебе заснуть, сынок.

Бен улыбнулся, закрыл глаза. Дыхание стало медленным и ровным – видно было, что он уснул.

Человек, назвавшийся Амброзом, скрылся в темноте. Джоан попыталась проследить за ним внутренним зрением, но это оказалось на удивление трудно. Через несколько минут он вернулся, неся в руках несколько прямых дощечек, которые он разломал на одинаковые куски дюймов по двадцать. Затем незнакомец вынул из кармана брюк скатанный кусок ткани и примотал дощечки к левой голени Бена.

Удостоверившись, что примитивный лубок держится прочно, старик подхватил массивного Коуберна на руки, словно ребенка, и сказал:

– Пошли!

Они без слов последовали за ним тем же путем, которым пришли, идя гуськом сквозь снегопад. Пройдя пятьсот – шестьсот ярдов, старик свернул с проторенной тропинки и уверенно углубился во тьму. Джоан обратила внимание, что на нем всего лишь легкая хлопчатобумажная рубашка без пиджака и без свитера, и удивилась, что он вышел в такую вьюгу, не одевшись потеплее. Он сказал ей через плечо:

– Я люблю холодную погоду, мадам.

Пройдя между двумя большими валунами, он, казалось, скрылся в горе. Джоан и Фил последовали за ним и очутились в коридоре, который шел наискосок внутрь горной породы. Завернув за угол, они попали в восьмиугольную гостиную с высоким потолком, отделанную мягкой древесиной светлого цвета. Окон не было, рассеянный неяркий свет исходил из какого-то невидимого источника. Одну сторону восьмиугольника занимал большой камин, в нем приветливо потрескивали дрова. На полу, вымощенном плитами, не было ковра, но ногам было тепло.

Старик остановился, не опуская своей ноши, и кивком указал на уютные сиденья – три кушетки, тяжелые старинные кресла, шезлонг.

– Устраивайтесь поудобнее, друзья. Я должен убедиться в том, что о вашем спутнике позаботятся. А потом принесу вам что-нибудь на ужин. – И он вышел через противоположную дверь.

Фил и Джоан переглянулись.

– Ну, – сказал Хаксли, – что ты об этом думаешь?

– Мне кажется, мы нашли свой второй дом. Здесь просто шикарно!

– И что мы будем делать?

– Я подвину вон тот шезлонг к камину, сниму ботинки, согрею ноги и высушусь.

Когда Амброз вернулся минут через десять, его гости с блаженным видом грели у камина ноги. В руках у старика был поднос, а на нем тарелки с горячим супом, булочки, яблочный пирог и крепкий черный чай.

– Ваш друг отдыхает, – сказал хозяин, составив блюда с подноса на стол. – Не стоит тревожить его до утра. Когда подкрепитесь, в коридоре найдете спальни со всем необходимым. – Он указал на дверь, через которую только что вошел. – Вы не ошибетесь: это ближайшие освещенные комнаты. А пока – спокойной ночи, друзья.

Он взял поднос и повернулся к выходу.

– Э-э… послушайте, – нерешительно начал Хаксли. – Мы очень вам благодарны, мистер… э-э…

– Не за что, сэр. Меня зовут Бирс. Амброз Бирс. Спокойной ночи.

И он ушел.

Выйдя наутро в гостиную, Хаксли увидел, что на маленьком столике приготовлен основательный завтрак на троих. Пока он поднимал с тарелок крышки и размышлял над тем, требуют ли правила приличия подождать остальных, в комнату вошла Джоан. Он поднял голову.

– О! Это ты. Доброе утро и все такое. Здесь неплохой стол накрыт. Взгляни. – Он поднял крышку с одной тарелки. – Хорошо спала?

– Мертвым сном. – Она присоединилась к обследованию содержимого тарелок. – Да, наш хозяин понимает толк в еде. Когда начнем?

– Думаю, когда придет кто-то третий. Кстати, вчера ты была одета по-другому.

– Нравится?

Она медленно повернулась вокруг, покачиваясь, как манекенщица. На ней было жемчужно-серое платье, доходившее до самых пят. Высокую талию подчеркивали два серебряных шнурка: они проходили между грудей и обвивали талию, как пояс. Обута она была в серебряные сандалии. Во всем ее одеянии было нечто старинное.

– Шикарно. Почему это девушкам всегда больше идут простые одежды?

– Простые… хм! Если ты можешь купить такой наряд на Уилширском бульваре за триста долларов, оставь мне адрес магазина.