А ещё говорят — провинция, вот столица, там — воспитание, сказал бы он, у кого воспитание… или ещё лучше показал бы.

Комнату после дознавателя пришлось проветривать — сколько работал с ищейками, вечно выкидывают плетения. Он распахнул окна настежь и помахал руками, разгоняя дым, которого в комнате не становилось меньше.

Откуда?

Тлело под столом. Тщательно задвинутая в угол и не слишком хорошо потушенная корзина для мусора.

Пергамент сгорел в пыль, превратившись в серый пепел, какой-то кусок шелковой ленты и…

— Ох, — он натянул рукав пониже, и второй раз взял аккуратнее, чтобы снова не обжечь пальцы. Обуглившаяся коробочка по краям почернела, но надпись виднелась отчетливо — «Помазка для волос».

Вот мужики поржут, когда он расскажет историю вечером в казарме — как столичного черненького прилизанного хлюста, видать бросила краля… то-то он последнего лавочника так приложил, можно подумать не понял никто…

Помазку он открыл и вздохнул — тоскливо, и сильно обуглилось, и мази оставалось на донышке. Была бы полная, он бы оттер, почистил, и преподнес бы вечером той пышногрудой служаночке, которая нет-нет, да и проходит мимо казарм, хотя дорога на рынок идет кружным путем. До аванса ещё декада, так глядишь и уведет кто. Жаль.

Но история занятная. Легионер прицокнул языком от удовольствия — рассказ о несчастном менталисте в его голове уже начал обрастать подробностями, и отлично подойдет, чтобы скоротать вечер.

* * *

Южная предел, резиденция Наместника

— Вина, — наследник щелкнул пальцами.

— «Пара» миновала портал, господин, — сообщил слуга. — Первые координаты настроены на ближайшую арку столичного, оттуда можно отбыть в любом направлении. Записка об отбытии «возлюбленных» получена.

— Прекрасно. Пусть ищут во всех пределах Империи, — Феникс сделал глоток вина и повернулся ко мне. — Я знаю, что в голове у маленькой некрасивой птички… «меня ищут и меня найдут», — он рассмеялся. — Не найдут. Никогда. Ведь юная госпожа запятнала честь рода, и… сбежала с возлюбленным, — хохот стал громче.

— С женихом, если позволит господин, — поправил слуга. — Но дознаватели уже работают на месте.

— После северного инцидента ищейки стали расторопнее, — протянул Феникс с неудовольствием и бросил выразительный взгляд на парочку дознавателей, которые старательно пытались слиться с интерьером. — Так даже лучше… леди, испугавшись тяжести совершенных деяний и опасаясь возмездия, решила покинуть предел… сбежав вместе с возлюбленным.

Возлюбленным? Он в своем уме?

— Да, это прекрасно!

Слуга послушно кивнул.

— Оставить все как есть… просто великолепно.

Я удивилась настолько, что приоткрыла глаза — два золотых холодных империала напротив рассматривала меня беспристрастно, как экспонат в музее. Рукава домашнего ханьфу Феникса были приподняты, обнажая тонкие запястья, по которым вверх поднимались татуировки, бокалом вина он мерно покачивал из стороны в сторону — туда-сюда, туда-сюда.

— История, достойная менестрелей! Тайная помолвка! Южанин и северянка, третий наследник и вторая наследница! История несчастной любви… Глава рода Дан решил разорвать помолвку и уже подал прошение в канцелярию Запретного города, — глоток вина, — ах, птичка не знала?

Я моргнула — не знала.

— Возлюбленные просто не могли пережить разлуку, и… решили нарушить волю Главы. Сбежали. Чтобы быть вместе. Но путь был полон смертельных опасностей…

«Пара прошла портал» — значит, меня будут искать за пределами Хали-бада? Но ладно я… но Иссихар, на Юге он дома, и как кто-то сможет поверить, что Дан сбежал во имя любви? Такой псаковой чуши, я не слышала давно — и приободрилась. Его — точно будут искать, а вместе с ним и меня, если только…

— …и вся имперская конница, и вся имперская рать… не сможет леди, не сможет леди, не сможет леди догнать.

…если только Иссихар жив. От этого сумасшедшего можно ожидать чего угодно.

Феникс декламировал переделанные части песни с выражением, покачивая в такт бокалом вина. Судя по тому, что выражение лица слуги не дрогнуло и не изменилось ни на миг — поведение Второго императорского наследника было… привычным? Они там совсем с плетений съехали?

Вот по кому плачет столичный театр — ему бы в чтецы, или актеры… сцена потеряла так много… но слишком много пафоса… переигрывает…

— Я могу расторгнуть помолвку, птичка. Могу найти наследника столичного рода — одного из патрициев, и ты перестанешь носить эти провинциальные тряпки. Все дома столицы распахнут перед тобой свои двери — лучшие театры, выезды, развлечения, драгоценности… все, что пожелаешь. Все это могу дать тебе я, и больше не придется прозябать на этом диком Севере, вдали от цивилизованной жизни… или… мы можем пойти более неприятным путем, если ты откажешься отвечать на вопросы… откажешься? Нет?

Венценосный идиот, который пока не задал ни одного внятного вопроса, наконец замолчал.

После тяжелых блокираторов руки затекли, но хвала Богам, «птичка» так уверен в собственной защите и неуязвимости. Мне нужно всего пять мгновений, чтобы сняли стазис. Или семь, если придется отвлекать внимание. Разве я так много прошу, Великий?

Ждать пришлось недолго — мгновений двадцать, но мне казалось, прошла не одна жизнь. Я — думала, думала, думала. Второй Наследник — работал. Как бы странно это не выглядело — отвечал на Вестники, визировал свитки, изучал карты, настолько расслабленно, как будто был один. Обращая на нас меньше внимания, чем на мебель, или просто не считая за людей.

Пока преторианцы не сменились — тройка на тройку, дверь открылась, пропуская внутрь нового дознавателя.

Застегнутый на все пуговицы, с сияющим дознавательским значком на лацкане, взволнованный, но старательно пытающийся казаться спокойным — слишком сильно сжал губы, с тщательно уложенными, блестящими волосами, зашел…

…Каро.

***

Южный предел, Халибадская резиденция дома Тиров

— Если Глава не счел нужным поставить вас в известность…

— Кто?!!! — взревел Аксель, родовая сила вспыхнула вокруг кулаков темным живым облаком и Бутч поморщившись, сделал шаг вперед, чтобы плавно и быстро иметь возможность двинуться по косой дуге защиты к Шахрейну. Сяо и сир Тир — дружно сделали шаг назад. — Кто. Этот. Псаков. Жених!!!

Кантор — устранился. Неторопливо сдувал косую челку со лба, демонстративно баюкал поврежденную руку и даже вышел из-за стола, оставив кресло Главы — пустым. Откровенно показывая, что у него достаточно ума, чтобы не вставать между Наследником Блау, который задался целью выбить информацию из менталистов, и дознавателями, которые эту информацию давать Наследнику не желали.