— Чего же именно? — поинтересовался Уомэк.

Мак удивленно поднял брови, словно ответ был очевиден:

— Я хочу при всех высечь Труманти по голой заднице. И не егоодного. Разложить рядом с ним всех тех подлецов, которые сознательносотрудничали с этим безумным мстительным подонком.

— Но что он сделал?

— Вам это знать не обязательно… — начал он, но тут прибыласледственная бригада, и Маккорд, оставив Сэм с мужчинами, пошел говорить состаршим.

— Ладно, Литлтон, давай выкладывай, — скомандовал Шредер. —Мы с Уомэком имеем полное право знать то же, что и ты. И не желаем тыкатьсянаугад в темноте, как слепые котята.

Сэм, поколебавшись, посмотрела в окно, на мерцающие огнивеликолепной панорамы города. Она понимала, почему Мак не хочет посвящатьподчиненных в подробности неприятной истории. Но ведь они чувствуют себянесправедливо обиженными! Так тоже нельзя!

Сэм не была уверена только в одном: не ясно, происходит лиее решение выложить все начистоту из убежденности в правоте Шредера и Уомэкаили из желания доказать, что в намерениях Мака играть в открытую нет ничегонеэтичного, подлого или капризного. Поскольку Мак не приказал лично ей молчать,Сэм торопливо рассказала о том, как Валенте сначала подставили, а потом сделалиобъектом мести комиссара. Лица у мужчин постепенно вытягивались, и под конецрассказа оба откровенно злились. К сожалению, вернувшемуся Маккорду былодостаточно одного взгляда, чтобы все понять.

— Ты им рассказала, — презрительно бросил он Сэм. Та сжаласьпод его осуждающим взглядом, но смело кивнула:

— Им было необходимо понять, что к чему.

Мак ничего не ответил, продолжая смотреть на нее.

— Теперь вы знаете все детали, — выговорил он наконец, — ноэто ничего не меняет. Все, что я говорил перед этим, остается в силе. Вашаподдержка мне ни к чему. Наоборот, мне нужно знать, что вы не путаетесь подногами, когда начнется бой. Завтра с утра занимаетесь своими делами. И ятребую, чтобы вы держали при себе свое мнение обо мне, этом деле и обо всем,что с ним связано. Ясно?

Шредер неохотно кивнул. Уомэк последовал его примеру.Маккорд долго сверлил глазами Сэм, прежде чем добавить:

— Это приказ, который касается всех. Прошу не путать спросьбой!

У Сэм и в мыслях не было последовать приказу, в том случаеесли придется выбирать между преданностью Маку и службой. Она вдруг поняла, чтокарьера куда менее важна, чем этические принципы. И совсем ничего не значиттам, где речь идет о человеке, обладающем этими принципами. Мужчине, которогоона любит, который готов поставить все на то, во что верит.

— Не спутаю, — тихо отозвалась она. Мак холодно кивнул,совершенно напрасно поверив в ее искренность.

— Сейчас я буду звонить мэру. Выйдя из дома, постарайтесьигнорировать репортеров.

Он отправился в кухню. Остальные задержались минут надесять, но Мака не было ни видно, ни слышно.

— У меня создалось отчетливое впечатление, что он ждетнашего ухода! — выпалил Шредер. Сэм была совершенно с ним согласна, но ей оченьхотелось остаться, чтобы услышать разговор с мэром.

— Пойдем, Литлтон, ему понадобится не меньше часа, чтобысвязаться с мэром, — уговаривал Уомэк, когда она замедлила шаг и беспокойно оглянуласьна дверь кухни. — Он и без того зол на тебя, как сто чертей. Давай-ка отсюда,пока он не решил вышвырнуть тебя обратно в патрульную службу.

— Я не думала, что он так уж зол, — нехотя пробормотала Сэм,останавливаясь за дверью и натягивая серые замшевые туфли. Пришлось осадитьстрогим взглядом симпатичного молодого полицейского у лифта, который самымбеззастенчивым образом подтолкнул локтем напарника, показав на ее ножки.

Уомэк рассеянно следил за ней, но мыслями постоянновозвращался к Маккорду и его вспыльчивому нраву.

— Говорю же, он вне себя. Поверь, единственное, что спаслотебя, был тот неоспоримый факт, что ты спасла его в перестрелке.

— Не-а, — возразил Шредер, когда они вошли в лифт. — Онвовсе не так уж и взбешен… просто сосредоточивался. Лично мне Мак больше всегонапоминает товарный поезд, несущийся вниз с горы без тормозов, а Литлтон простоумудрилась очутиться слишком близко от рельсов.

Мужчины встали по бокам Сэм, и все трое принялисьпротискиваться через толпу орущих репортеров, жмурясь от слепящих вспышек.

Независимо от того, рассердился Мак или нет, Сэм все жехотела найти способ подождать и послушать, что он скажет прессе. Хорошо бывстать в сторонке и поддержать его морально. Но «сосредоточен» ли он или просто«зол как черт», умнее всего будет сделать, как он велел, и ехать домой. В концеконцов, можно наблюдать за происходящим по телевизору.

Сэм, закутанная в мягкий голубой халат с атласнымворотничком, подаренный матерью на Рождество, свернулась клубочком на диване и,машинально расчесывая влажные волосы, в который раз просматривала видеозаписьзаявления Мака журналистам, собравшимся у дома Ли, и речь мэра Эдельмана,произнесенную через час после того.

Маку, очевидно, удалось убедить мэра в невиновности МайклаВаленте и посоветовать немедленно осудить Труманти. Сэм, улыбаясь, слушаласлова мэра, словно чудесную музыку.

— Расследование убийства Логана Мэннинга пришло кпечальному, но закономерному концу, когда лейтенант Митчелл Маккорд и егокоманда помешали Джейн Себринг застрелить миссис Мэннинг в ее же квартире. Занесколько минут до того, как мисс Себринг начала стрелять в полицейских,вошедших в квартиру, она призналась в убийстве Логана Мэннинга и психиатраШейлы Уинтерс, труп которой был обнаружен днем в ее кабинете. Согласнообъяснениям полицейских, они открыли огонь в порядке самозащиты и мисс Себрингпогибла на месте.

Первый и единственный вопрос, на который ответил мэр,разумеется, касался Майкла Валенте и его участия в этом деле.

— Мистер Валенте, — подчеркнул мэр, — не имеет ничего общегос гибелью Логана Мэннинга. Должен сказать, однако, что он немало помог расследованиюбригады лейтенанта Маккорда и, насколько мне известно, рисковал собственнойжизнью, чтобы спасти миссис Мэннинг, когда началась перестрелка. Я приказал сзавтрашнего утра проверить законность всех обвинений, выдвинутых городомНью-Йорком против Майкла Валенте, и попросил мистера ??аккорда возглавитькомиссию. Сейчас я ожидаю его решения, а пока потребовал и получил заявление оботставке комиссара Труманти с сегодняшнего дня. Больше я ничего не уполномоченсказать до самого конца следствия. Правда, в настоящее время я располагаюдостаточной информацией, чтобы с уверенностью заключить: мы обязаны принестиизвинения мистеру Валенте за все вопиющие несправедливости и оскорбления,причиненные ему во имя «правосудия». Во время избирательной кампании я обещалгражданам Нью-Йорка принять самые необходимые меры против злоупотребленийвластью и привилегиями со стороны городских чиновников всех уровней и сегоднявыполняю свое обещание.