Го! Ты хотела каплю моей крови, чтобы зелье действовало дольше? Я позволила тебе её взять. Меня нельзя назвать жадной или скупой, правда? Разве что эта капля была немного улучшена. Кровь ведь портится, ты знаешь?

— Мисс Преддек, вы?..

— И чтобы сохранить её ценные свойства, есть особые средства. Для консервации. Никаких изменений в составе, никаких других магических свойств, ничего. Хотя, полагаю, в результате, эффект этой оборотки продлится неделю. Или две.

— Я не мо…

Улыбка Элли-на-ногах из весёлой стала злорадной. Распахнув мантию, она достала из пояса с кучей кармашков небольшой хрустальный резной флакончик с золотистым прозрачным зельем.

— Или — месяц. До тебя ведь наверняка доходили слухи, что Снейп…

— Проф… М-м-м…

— Профессор Снейп, конечно, извини. Что профессор Снейп регулярно готовит для меня лекарства. Ведь я провела в магической тюрьме, в Хрустальном Гробу, определённое время…

В мгновенье ока лицо Элли-на-ногах исказилось в злобной гротескной маске.

— Восемь лет, девять месяцев, семнадцать дней, четырнадцать часов, тридцать две минуты и сорок одну секунду!!! — прошипела она сквозь плотно стиснутые зубы.

— Мисс Преддек! — обеспокоенный Теодор сделал шаг вперёд.

Закрыв глаза Элли-на-ногах глубоко вздохнула два раза.

— Я пила эликсиры каждые восемь часов. Полторы жидкие унции. Приём прерывать нельзя. Потому что сначала тебе покажется, что каждая жила в твоём теле ноет. Тягучее, неприятное ощущение. Но это не боль. Боль придёт позже, когда начнёт выворачивать суставы, кости будут гореть то ли огнём, то ли льдом, а глаза — вылезать из орбит. И ты начнёшь гадать, вывалятся они раньше, чем лопнут височные кости, или же сначала треснет череп.

Взгляд Элли-на-полу потемнел, её руки и ноги неуверенно зашевелились.

— Ты начнёшь гадать, да… Даже для того, чтобы двигаться, мне приходится постоянно использовать магию. Второй чудесный аспект, о котором ты тоже не подумала. Хотя, разумеется, знала. Согласись — обидно, что оборотное зелье передаёт все особенности тела, но не навыки, да?! Интересно, сколько времени понадобится Самой Лучшей Ведьме Школы — ведь Самая Плохая это я, ты так сказала в прошлом году? — чтобы банально повернуть голову, куда хочется? Я уж молчу о такой естественной вещи как низменные потребности организма облегчиться…

Элли-на-ногах заулыбалась, но уголки её губ при этом несимметрично подёргивались. Как и голова.

— «Не всем так повезло в жизни как этой Преддек!» Ты так хотела оказаться на моём месте? Прими мои поздравления Грейнджер — у тебя получилось!!!

— Мисс Преддек, вы перебарщиваете.

На плечо Элли-на-ногах легла рука Теодора. Судя по тому, как Элли-на-ногах дёрнулась, схватил он крепко.

— Если бы я… была тобой, то… А-ах!.. Голова кружит… ся…

Элли-на-ногах помрачнела. Опустившись на колени, она приблизила лицо к Элли-на-полу и, неожиданно ласково погладив ту по голове, произнесла уже спокойным голосом.

— Но знаете, всё не так уж и плохо, мисс Грейнджер. Благодаря мисс Киттлер мы заблаговременно изготовили лечебные зелья и для вас. Следующее время приёма через двенадцать минут. Постарайтесь проглотить его целиком, до последней капли, когда я открою вам рот. И Тео, будь так добр — найди Невилла или Мораг. Вдвоём нам с тобой будет тяжело нести мисс Грейнджер в медицинское крыло.

— Хорошо! — Теодор Нотт скрылся в глубине заколдованных апартаментов.

Дождавшись, пока друг удалится, Элли-на-ногах вытащила Элли-на-полу на середину туалета, так, чтобы та лежала не на холодном полу, а на коврике. Голова Элли-на-полу при этом оказалась на коленях Элли-на-ногах. Или сейчас уже — Элли-сидящей-на-коврике.

— Я не люблю причинять людям боль. И не буду причинять её тебе, конечно. Ты и без меня прекрасно с этим справляешься. Кстати, ты знала, что пророческие способности — тоже врождённые? Как и метаморфизм, например. Они обусловлены строением тела — мозга, если быть точной — а не навыками или используемыми заклинаниями. Навык даёт лишь возможность их контролировать. И, я думаю, очень скоро ты поймёшь, почему лично я считаю предвидение проклятьем…

Поглаживания стали сильнее, как будто Элли-сидящая-на-коврике пыталась вычесать из волос собеседницы несуществующие колтуны.

— Если бы ты была мной… Так завидуешь мне, магглорождённая? Да ты понимаешь суть тех сил, к которым сейчас прикоснулась? Тех самых, которыми я была рождена? Осознаёшь природу того, чему я противостою каждое мгновенье каждого долбанного дня своей жизни?! Тому, что врывается в мою голову, стоит мне немного отвлечься?! Действительно мечтаешь стать такой же?! А ведь сейчас тебя касается лишь ничтожная доля этой мощи. Твои жалкие обиды — ничто по сравнению с ужасами, что тебе предстоит узреть!!!

Из наполненных страхом глаз Элли-на-полу выступили слёзы.

— Ты — ничто в сравнении со мной, — голос настоящей Элли стал холоден, как лёд.

— Что… ты… тако…

— Я? Я — Алларг Преддек.

Панси и Куинни сидели в Общей гостиной и играли со Златокусем. После рождественских каникул профессор Кеттлбёрн попросил у Куинни разрешения иногда забирать питомца на уроки по Уходу — в Запретном лесу псевдодрейки не водились — и девочка прозорливо согласилась. Хорошее отношение со стороны преподавателей означало хорошие оценки, а с учётом сомнительного статуса Куинни, отвергавшей даже мысль о том, чтобы познакомиться с семьёй своего отца, это было важно.

За три месяца Златокусь уже научился принимать горделивые позы, по команде расправлять крылья и замирать на месте, чтобы его было удобно зарисовывать. Правда, в награду ему каждый раз приходилось давать по серебряному сиклю, но на эту жертву профессор Кеттлбёрн со смехом согласился.

С началом пасхальных каникул уроки прекратились и фамильяр вернулся к владелице. Тем не менее псевдодрейк, как оказалось, жить не мог без человеческого внимания, поэтому продолжал горделиво позировать при виде учеников, веселя симпатизирующих ему слизеринцев. К стыду Куинни, он также продолжал требовать от зрителей честно заработанные монетки.

К стыду — потому что позапрошлой ночью Златокусь выбрался из слизеринских подземелий, вернувшись под утро жутко довольным с где-то добытым золотым галлеоном. Разговоры о собственной бедности Куинни очень не любила, и стремилась не давать дополнительных поводов для обсуждения благосостояния своей семьи.

Шум со стороны входа заставил второкурсниц отвлечься от возмущённого потерей аудитории Златокуся. Агнес Монкли, рыжеволосая первокурсница, буквально тащила за шкирку двоих своих приятелей. С учётом разницы в габаритах, выглядело это забавно, но мальчики казались шокированными поведением однокурсницы.

И даже испуганными.

Агнес Монкли состояла в прискорбном родстве с Уизли и оттого регулярно подвергалась насмешкам со стороны слизеринцев. Подобное отношение не способствовало хорошему настроению, и девочка была постоянно раздражена, с первой же недели