– Пойдем, дорогой, – фальшиво улыбаясь, пропел он и цапнул меня за руку. – Заодно я тебя феном посушу.

– Фен в ванной комнате, – подсказала Алсу, подозрительно глядя на меня. – А не в Настиной спальне.

– Мне интересно посмотреть на Настенькину спальню, – еще более фальшиво сообщила я и потащила Ярослава на второй этаж под издевательский хохот Темных Сил.

Мы очутились в комнате, которую я делила с Ранджи, и Зарецкий тотчас закрыл дверь на замок. А после встал посредине комнаты – мокрый, грязный и несчастный. И застыл, как печальное изваяние.

– Снимай одежду, – велела я и сама стянула с себя носки, а после – спортивную кофту.

– Стесняюсь, – буркнул Зарецкий.

– Меня?! Эй, ало, это мое тело! – нервно хмыкнула я.

– Я сам себя стесняюсь, – выдал он.

– Слушай, у тебя что, не было девушек?

– Было, – опять – в который раз! – покраснел Зарецкий.

– Значит, ты все видел, – сделала я простой вывод. – Раздевайся.

И сама, стиснув зубы, сняла футболку, оставшись в спортивных штанах. Их я сниму в последнюю очередь. Господи, почему так неловко-то?

– Не смотри, – велел Ярослав.

– На тебя или на меня? – уточнила я.

– Никуда не смотри!

– Я думала, ты совсем худой, а у тебя, можно сказать, кубики есть, – коснулась я собственного живота и напрягла мышцы. – Пресс качаешь?

– Настя, – довольно-таки противным голосом спросил Зарецкий, – почему делаешь ты, а стыдно мне?

– Потому что ты сейчас девчонка, – отозвалась я, продолжая осматривать обнаженный торс. Широкий разворот плеч, умеренный рельеф мышц, несколько старых шрамов, небольшое родимое пятно и волосы. Там, где их не должно быть – по крайней мере, на теле женщины.

Вот ты какой, Зарецкий!

– Хватит меня осматривать, – сердито сказал он.

– А ты ничего так, – сказала я, сгибая руку в локте и напрягая бицепс, как бодибилдер.

– Сейчас посмотрим, какая ты у нас, – вспыхнув, заявил Ярослав и быстрым движением сорвал с себя мокрую ночную рубашку, оставшись в одном белье, вернее, в нижней его части.

Кажется, Зарецкий и сам не ожидал такого эффекта и замер как вкопанный, глядя на самого себя.

Неловко стало нам обоим.

– Молодец, – сердито сказала я, кидая ему, горемычному, полотенце. – А теперь иди и прими горячий душ. И, надеюсь, ты помнишь, что душ принимают полностью раздетыми.

– Я сойду с ума, – жалобно сказал Яр. – Я уже сошел.

– Не ной.

Прикрывшись полотенцем, Зарецкий опасливо направился к двери – ванная комната располагалась на втором этаже, рядом со спальней.

– Полотенце вокруг себя оберни, горе луковое, – посоветовала я, набираясь смелости, чтобы снять штаны. – Не сверкай пятой точкой перед Карлом.

Его пальцы коснулись дверной ручки, и я крикнула:

– Стой!

– Что? – моментально обернулся он.

– Пойдем вместе, – вдруг решила я. – Я тебе не доверяю.

– Ты меня что, мыть будешь?! – заорал он возмущенно.

– Буду стоять рядом. За шторкой. И контролировать.

На это Ярослав согласился. И из спальни мы выходили вдвоем – оба завернутые в полотенца и с одинаковым ужасом в глазах. Спустились вниз и, слава богу, никого не встретили. Друзья все еще оставались на кухне.

Зарецкий залез в ванну первым и включил воду. Из-за занавески высунулась его рука и нетерпеливо потрясла зажатым в пальцах полотенцем, мол, подержи его. Я покорно повесила полотенце на крючок.

– И что мне делать? – озадаченно спросил Яр из-за занавески.

– То, что ты обычно делаешь с собой в душе, – ледяным тоном отвечала я.

Он рассмеялся.

– Я такое с тобой делать не буду.

– Котик, – мрачно сказала я. – Не думай о глупостях. Думай о том, чтобы выжить. Потому что если ты будешь нести чушь и заниматься ерундой в моем теле, я тебя прикончу. – И скомандовала: – Для начала возьми мочалку и гель для душа.

– Дай, – тотчас потребовал Яр. Скрипя зубами, вновь пришлось подчиняться и просовывать руку за шторку, чувствуя себя до ужаса нелепо.

Тотчас запахло персиком и манго.

– Ты сколько геля вылил?! – обалдела я, забирая полупустую баночку.

– Как получилось, – фыркнул Ярослав и вскрикнул.

– Что? – заволновалась я.

– У тебя кожа нежная, – проворчал он. – Два раза потер по плечу и пятно красное.

– Идиот, – выдохнула я возмущенно. – Аккуратнее с моим телом.

– Я стараюсь! – фыркнул Зарецкий и сообщил задумчиво: – У тебя все так гладко.

– Где? – заподозрила я неладное.

– Везде…

– Мойся молча, – почти взмолилась я, боясь представить, о чем Ярослав ведет речь.

Он внял моему совету. Я же стояла за шторкой и непонимающе смотрела на свое отражение, отмечая каждую мелкую деталь, каждую черточку лица, каждую крапинку в светло-зеленых глазах, в которых затаились испуг и удивление.

Я коснулась рукой тонкого, едва заметного шрама на скуле, провела пальцем по линии губ, дотронулась до щеки… Она оказалась колючей, хоть щетины и не было видно.

– Ты часто бреешься? – спросила я.

– Каждый день. Добро пожаловать в суровую мужскую реальность, – заявил Ярослав.

– Ха! Поверь, женская реальность куда суровее, – отозвалась я и кротко поинтересовалась: – Ты когда-нибудь делал эпиляцию?

– Не делал и не собираюсь, – отрезал он.

– Если мы в самом скором времени не обменяемся обратно, то сделаешь, – ангельским голоском произнесла я. Зарецкий лишь выругался.

– Насть, – позвал он меня, выключая воду спустя несколько минут.

– Что?

– А ты ничего.

– В смысле? – глупо переспросила я.

– В прямом, – Яр хихикнул – не знаю, как у него это получилось, я таких звуков в жизни не издавала. – Дай полотенце.

Из ванны он вылез благоухающий гелем для душа и довольный собой – выполнил такую важную миссию!

– А почему волосы не вымыл? – понимая, что сердиться бесполезно, спросила я.

– Вымыл, – возмутился Ярослав и подергал себя за мокрую запутанную прядь. – Сверху полил.

– Я бы на тебя сверху цемент полила, – сказала я, набрасывая ему на плечи ручное полотенце. – Сейчас я тебе волосы мыть буду. Нагнись над ванной.

– Зачем нагибаться?! – заволновался вновь Ярослав.

– Чтобы вода с волос не попала на пол и на тебя! – стала терять я терпение. Что за непроходимый дурак?!