– Какие-то вы грустные. Давайте я вам водки налью? – щедрым душевным голосом предложил Олег.

– А у тебя есть? – спросил Зарецкий.

– Для тебя, подруга, все достану, – подмигнул ему Темные Силы. – Будешь?

– Не будет, – решительно возразила я. Уж не знаю, какие там у Зарецкого отношения с алкоголем, но мое тело его употреблять не станет.

Олег с неудовольствием посмотрел на меня. Кажется, он был бы не прочь вышвырнуть дружка Насти, но держался.

– Я сейчас приду, – направился Яр к двери.

– Насть, ты куда? – удивленно спросила Алсу.

– Принесу милому одежду, – проворковал, обернувшись, Зарецкий. – Вы его только не обижайте.

И он подмигнул мне.

На этот раз он сунул ноги в кроссовки Дана и, прежде чем тот успел что-либо сказать, ускакал.

– Совсем ошалела, – произнес изумленно Дан. Он, как и все мы, мог наблюдать чудесную картину того, как мое тело, высоко подкидывая колени, бежало вдоль берега. Только волосы развевались на ветру.

– Наверное, крышу снесло от любви к малышу, – уставился мне в глаза широко, но недобро улыбающийся Олег.

Карл же просто смотрел на меня как на дохлую мышь. Уничтожающе. Но без какого-либо страха.

– Вино осталось? – устало спросила я, решив, что нужно согреть организм.

– Я глинтвейн сделала, – сказала Ранджи. – Будешь?

– Буду, – согласилась я.

– А водку? – не отставал Темные Силы. – Или слишком нежный для настоящих мужицких напитков?

Далась ему эта водка!

– Не пью, – отрезала я.

– Отстань от него, – встала на мою сторону Алсу. – Ярослав, а что произошло между тобой и Настей? Просто мы совсем ничего не понимаем… – Подруга переглянулась с Ранджи, которая как раз налила мне бокал ароматного глинтвейна. Он у нее всегда получался отлично.

– Я не знаю, – честно ответила я, делая первый глоток и слегка обжигая губы – напиток был слишком горячим. – Просто поняли ночью, что это – любовь.

– Как поняли? – удивилась Ранджи. Все остальные уставились на меня столь внимательно, что мне стало неудобно.

И я решила совместить правду и ложь в своем импровизированном рассказе.

– Мы встретились вчера поздно вечером на берегу озера, – вдохновенно начала я и тут же допустила оплошность: – Он, луна и я.

– Кто – он? – поинтересовался въедливым голосом Темные Силы.

– Ты меня плохо расслышал. Я имел в виду «она», – отозвалась я. – Я, луна и Настенька. Вода была похожа на упавшее звездное небо. Умиротворяюще пахло соснами. Пели птички.

– По-моему, ночью только совы ухали, – хмыкнула Ранджи.

– Совы тоже птицы, – сказала я уверенно и сделала новый глоток глинтвейна. – В общем, было романтично. И я вдруг понял, что Настя – чудесная. Красивая. Добрая.

Саму себя хвалить было неловко, но что я могла поделать?

– Очень добрая, – хмыкнул Олег, и я возмутилась про себя.

– В ней есть внутренний свет, – стараясь сделать голос мечтательным, произнесла я. – И он меня ослепил…

Я сделала паузу. В теле Зарецкого во мне просыпалась любовь к театральщине.

– И что потом? Ты тоже стал светиться? – спросил насмешливо Дан.

– Почти, – усмехнулась я. – Не знаю, что это было. Может быть, магия этого места… Но я понял, что меня тянет к Насте. А ее – ко мне.

На этом я выдохлась.

– И? – не сводила с меня глаз Алсу.

– И она меня поцеловала, – сказала я, глядя прямо в глаза Карлу, который молча пил чай и смотрел на меня – теперь не как на дохлую мышь, а на вполне себе живого таракана, которого следовало прихлопнуть.

– И мы поняли, что должны быть вместе, – закруглилась я.

– Однако, – только и сказал Дан.

– Может, ты ее шантажируешь? – спросил Олег. – Поэтому она прикидывается твоей девчулей? Ты смотри, приятель, я за Настю порву.

Друг вроде бы шутил, но глаза его были серьезными. Я даже не знала – радоваться или нет.

Ярослав вернулся спустя двадцать минут, когда я уже вся изнервничалась. В руках у него был пакет, видимо, с вещами, а за спиной – довольный Шейк, сияющий, как золото на солнце. За спиной его был рюкзак.

Его-то Зарецкий зачем притащил?!

– Привет, народ! – весело приветствовал Шейк всех, заходя в коттедж. – Как дела? О, Яр! А ты чего в одеяле сидишь? – и парень, подойдя ко мне, хлопнул по плечу.

– Ребяточки, – обратился медовым голосочком Яр к моим друзьям. – Я поеду в машине с Ярочкой. А с вами Шейк поедет, хорошо? Мы уже договорились. Пойдем, любимый, – улыбнулся он мне, – переоденемся. Я тебе сухие вещи принесла.

И он потряс пакетом прямо перед моим лицом. Пришлось встать и идти в спальню следом за этим ненормальным. Шейк же, громко и весело разговаривая, уселся рядом с Ранджи, к которой явно питал слабость. Та лишь иронично на него смотрела.

В отличие от Зарецкого, я переоделась быстро – почти как солдат. И почувствовала себя куда более комфортно, находясь в джинсах, майке и кофте на молнии, кажется, с чужого плеча.

– Теперь пошли бриться, – маниакально сказал Ярослав – он умудрился взять с собой станок и пену.

– Не хочу, – заупрямилась я.

– Надо.

– Не надо.

– Мы же договорились, что должны быть похожими на самих себя, – свел брови к переносице Яр. – Я свою часть договоренности выполняю. Хожу в этом мерзком лифаке, – повел он плечами. – Так что и ты, Мельникова, будь добра.

В результате мы опять пошли в ванную, и Яр сам решил побрить меня – вернее, себя самого. Чувствуя себя крайне глупо, я сидела на стуле с пеной на лице, а он склонился ко мне и проводил острым лезвием по коже. Вид при этом Зарецкий имел такой сосредоточенный, будто, по меньшей мере, управлял космическим кораблем.

Дверь мы запереть забыли, поэтому сначала к нам вломился Дан.

– Как интересно, – сказал он, большими глазами глядя на мое тело. – Насть, а он сам не может?..

– Яр хочет, чтобы это делали мои нежные руки, – сообщил Зарецкий.

– А, понятно, – не нашелся, что ответить, друг.

Следом зашла Алсу.

– А что вы делаете? – спросила она.

– Бреемся, – ответила я любезно.

– Олег мне так не разрешает, – зачем-то сообщила подруга и ушла.

– Наверное, они думают, что ты по уши в меня втрескалась, – сказал Ярослав довольным голосом. – Стала моим рабом.

Он вдруг замер, глядя в мои – свои – глаза. А я – в его.

По ногам побежали мурашки. Они стрелами взвились вверх, искрами рассыпавшись по всему телу.