до того, что обычные, штатные акушерки 22-го тоже стали пробовать работать по-новому, давая роженицам возможность действительно свободного поведения – не формального, как во многих роддомах, где оно лишь обозначено для галочки, а самого настоящего. Женщинам разрешили ходить, занимать любое положение, рожать вертикально или в позе кошки, их перестали загонять на варварские кровати Рахманова. И бесследно сгинуло недоброе, напряжённое поле унижения, в том числе и потоковых, неконтрактных пациенток!

Все доктора, по инерции тащившие груз старого наследия, постепенно были уволены или, не в силах перестроиться в новых условиях, уволились сами. Угрюмый родильный каземат чудесным образом изменился, уже через год после прихода доктора Бранкович превратившись в настоящий оазис разумного и доброго акушерства. Практически полный состав врачей сотрудничал с проектом «Домашние роды в роддоме», и индивидуальные акушерки могли уже выбирать, с кем работать – этот способен и навредить, а вот с тем вперёд и с песней!

Потому что в 22-м роддоме, если врач вдруг сворачивал куда-то не туда, теперь стало можно сказать: «Доктор, остановитесь, мы же так не делаем!» И за этой фразой стояла целая идеология, целый комплекс определённых взглядов: мы так не делаем – значит, в естественном, разумном подходе подобное неприемлемо.

Появились замечательные контракты на дежурную бригаду, когда не выбираешь конкретного доктора, а просто приезжаешь когда нужно – в дежурной бригаде обязательно находился кто-то из работавших с нами. Потому что такими были почти все – за редкими исключениями, когда какие-то врачи не очень нравились самим индивидуальным акушеркам.

Доктор Бранкович создала отличный коллектив, оказавшись необычайно эффективным руководителем, подчинённые которого профессионально расцветали.

А помимо того, что туда пришли «наши» врачи из других роддомов, я порой наблюдала удивительную картину: когда протокольный, холодный и забитый руководством прежнего роддома доктор в 22-м расправлял крылья, проявляя и доброту, и интуицию, и врачебное искусство. Ненужные уходили, а нужные прибывали.

Глава 82

Про унитазы и структурированность

В своё время в «Мире Естественного Акушерства» имелась возможность заказать обучение родам на дом: приезжала акушерка и в комфортных для слушательницы условиях читала лекции. Понятно, что обходилась такая эксклюзивная услуга недёшево.

Одна пара приглашала меня целых три раза – женщина не хотела ездить в общественном транспорте и пересекаться на групповых занятиях с другими беременными. Илона, тридцать четыре года, вторая беременность, в первых родах – кесарево. Повторно хотела родить сама, и муж её всячески поддерживал.

Мы тогда начинали активно «рожать рубцы» с главврачом 22-го доктором Бранкович, копился объёмный позитивный опыт, роддом приобретал определённый первопроходческий авторитет. Скорее всего, Илона выбрала меня именно поэтому.

Точно не помню, но работала она то ли бухгалтером, то ли преподавателем в сфере финансов и экономики, что-то в этом роде. То есть серьёзная, умная дама с развитым «мужским» мышлением. Внимательно слушала, тщательно конспектировала, задавая множество уточняющих вопросов. И параллельно дико раздражалась поведением сына, постоянно носившегося по квартире, требовавшего совместных игр и отвлекавшего её от процесса. Парню пять лет, ни минуты не может усидеть на месте, живой и любопытный.

– Вадик, немедленно перестань, сколько можно! Успокойся, наконец, сложи руки и сиди тихо, дай мне хоть какой-то кусок покоя! (Я потом шутила со своими детьми: «дайте кусок покоя».) Видишь, тётя читает лекцию, мне нужно слушать! Хватит носиться, не ори! Не понимаю, почему он с утра до ночи бегает и вопит? По-человечески же объясняю и прошу! Что за бардак… Достал уже! Воспитываю-воспитываю, а всё без толку. Инна, я такой человек: во всём важны порядок и структура. Без чёткого плана не могу. Необходим конкретный распорядок дня, иначе никак. Всегда встаю в одно и то же время, в одно и то же время ложусь, всё остальное тоже по расписанию. А то чувствую себя как-то скверно, неправильно. Двадцать второй роддом? Нет, что ты. Там же один общий туалет на этаж! Не смогу сесть на унитаз, на который до меня кто-то садился! Я даже на общие лекции не стала ездить – кто-нибудь заразный обязательно рядом окажется. А что скажешь про двенадцатый? Там хорошие условия, отдельные палаты со своим санузлом, мне будет комфортно. Общий унитаз – это отвратительно! Не понимаю, почему до сих пор что-то подобное допускают!

В который раз пытаюсь донести до неё простую мысль. Да, личный комфорт и персональный унитаз – это очень важно и нужно, спору нет. Но когда речь заходит о действительно принципиальных моментах (особенно о естественных родах), о приходе человека в жизнь – какие унитазы? Всегда привожу пример: лучший секс случается не в шикарных отелях на шёлковых простынях, а когда происходит взрыв гормонов. К тому же ограничения удобства от силы на сутки, остаться жить в роддоме никто ведь не предлагает! Но, чувствую, не убеждаю…

Переношу «центр тяжести» на её мужа. Интеллигентный, вежливый, вовлечённый в мои лекции:

– Инна, мы целиком прониклись идеей родить естественно, вы наш родной человек! Прямо вот бог послал… Очень хочу, чтобы вы присутствовали на родах, верю, что у нас всё получится. И сделайте как-нибудь так, чтобы вы точно с нами родили, чтобы не уехали на чьи-то другие роды. Я вам сверху ещё доплачу! Как чаевые.

Что мне его чаевые в сравнении с рисками расхождения рубца? Прошу убедить жену временно обращать меньше внимания на бытовые условия.

В 12-м в ту пору на фоне 22-го всё в этом плане выглядело действительно неплохо, но с рубцами там никто плотно не работал – как, собственно, и везде. В контракте не отказывают: «Рубец? Конечно, приходите!» – а потом: «Ну, не получилось, что ж поделать, давайте на кесарево!» А успешно родить рубец – это и профессионализм, и опыт в разных сложных случаях.

На последнем занятии Илона с удовлетворением и некоторой даже гордостью сообщила, что удобство, комфорт, свой унитаз и завязанное на это душевное равновесие – для неё и её родов главное, без них она родить никак не сможет и потому заключила контракт в 12-м роддомe. Что ж… Человек всегда волен выбирать, подытоживаю с лёгкой грустью.

Прощаемся. В прихожую, тормозя свой стремительный полёт, выбегает Вадик. Уставившись на меня сияющими глазами и очаровательно-щербато улыбаясь во весь рот, звонко, торжественно декламирует:

– Пи…ц!

Немая сцена. У Илоны будто отваливается лицо. Продышавшись, приняв, так сказать, событие, сдавленно констатирует:

– Вадик! Ты всё испортил…

Шла к машине, не переставая хихикать – анекдотический финал!

Её роды так и не начались. Жёстко структурированный ум не разрешил матке сделать ни единой схватки, в шейке не