ограниченными и, возможно, весьма ошибочными? Да, следует. Протестантизм не только признает это – он на этом настаивает. Но раз уж это правда, гораздо лучше признать ее и открыть путь для поправок Святого Духа, действующего посредством других умов, чем навязывать христианскому миру, по сути дела, ограниченную истину под прикрытием категоричности. Как говорит сам Иисус, «еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить. Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину» (Ин 16:12). Важнейшая причина ограничения преданности трансцендентным Богом – возможность оставить будущее открытым.

Другая опасность заключается в том, что христиане черпают из Библии разные истины. Девятьсот с лишним протестантских конфессий в одних только США доказывают не только существование такой опасности, но и возможность в принципе докатиться до полного индивидуализма. Протестантизм признает это, но добавляет три момента.

Во-первых, разнообразие протестантизма не так велико, как можно предположить по сотням его конфессий, большинство которых уместнее было бы назвать сектами. В основном их размеры пренебрежимо малы. В сущности, 85 % всех протестантов принадлежат к двенадцати конфессиям. С учетом свободы веры, которой в принципе придерживается протестантизм, удивляться следует не его разнообразию, а степени, в которой протестантам удается сохранять сплоченность.

Во-вторых, разделение протестантов отражает разницу национального происхождения в Европе или разницу между социальными группами в США в большей степени, чем разницу в теологии.

Но наиболее важен третий момент. Кто сказал, что такое разнообразие – это плохо? Люди разные, и исторические обстоятельства могут вызвать влияющие на жизнь различия, которые следует принимать всерьез: «Новые события учат новым обязанностям». Протестанты считают, что жизнь и история слишком изменчивы, чтобы допустить заключение искупительного Слова Божия в единственную форму, будь то форма учения или учреждения. Они обеспокоены разобщенностью «тела» Христова и принимают меры, чтобы устранить различия, уже не имеющие значения; это так называемое экуменическое движение носит активный характер. Но протестанты не считают, что людям обязательно жаться друг к другу, лишь бы сохранить тепло. Радости общности не должны приводить к образованию структур, способных препятствовать динамике непрерывного откровения Божия. «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь» (Ин 3:8).

Итак, протестанты признают, что их взгляды чреваты опасностями – опасностью неопределенности, пока люди ведут внутреннюю борьбу (и в некоторых случаях – тем, что выглядит как пугающее одиночество) в попытке определить, правильно ли они услышали волю Божию; опасностью раскола, когда христиане обнаруживают, что по-разному воспринимают волю Божию. Но они мирятся с этими опасностями, потому что риск риском, а они предпочитают свою зыбкую свободу надежности учений и учреждений, которые даже обращенность к Богу не избавляет от ошибок. В конечном итоге, именно вера не дает этому бремени обескуражить протестантов. Говорят, Лютер, отвечая на вопрос о том, где он будет предстоять, если его отлучат от церкви, ответил: «Под небесами».

Рекомендованная литература

Широкому кругу читателей можно порекомендовать наиболее ценную книгу о жизни и миссии Иисуса – Marcus Borg, Jesus: A New Vision (San Francisco: Harper & Row, 1988).

Тех, кто готов углубиться в текстологию Нового Завета, наверняка впечатлит работа Edward Schillebeeckx, Jesus (New York: Crossroad, 1981). В книге Elisabeth Schüssler Fiorenza, In Memory of Her: A Feminist Theological Reconstruction of Christian Origins (New York: Crossroad, 1984) представлен тщательный обзор материалов по ранней истории религии в феминистском ракурсе. Gerd Theissen, The Shadow of the Galilean (Philadelphia: Fortress Press, 1987) – впечатляющий исторический роман об Иисусе и его движении, написанный наиболее видным в современной Германии текстологом Нового Завета.

Ярослав Пеликан пользуется Иисусом как призмой, сквозь которую он рассматривает христианскую мысль в своей работе: Jaroslav Pelikan, Jesus Through the Centuries (New York: Harper & Row, 1987). В работе: Hans Kung, On Being a Christian объясняется, что значит христианство для нашего информированного и вдумчивого современника.

Подробнее о трех крупных ветвях христианства можно узнать из следующих источников: Karl Adam, The Spirit of Catholicism (New York: Doubleday, 1954); Timothy Ware, The Orthodox Church (New York: Penguin Books, 1986); и George W. Forell, The Protestant Faith (Columbus, OH: Augsburg Fortress Publications, 1975).

О христианских мистиках см. Louis Dupré, James Wiseman (eds.), Light from Light: An Anthology of Christian Mysticism (New York: Paulist Press, 1988).

IX. Первичные религии

В этой книге рассказывалось об основных исторических религиях. У исторических религий имеются священные тексты и совокупность традиций, которые накапливаются и развиваются. Христианство Средних веков подобно христианству апостольской Церкви не более, чем неоконфуцианство подобно конфуцианству, которому учил его основатель, хотя в обоих случаях можно заметить явную преемственность.

Исторические религии в настоящее время распространились практически по всей земле, но в хронологическом отношении они образуют лишь верхушку религиозного айсберга, ибо охватывают менее четырех тысячелетий – по сравнению с примерно тремя миллионами лет, приходящимися на долю предшествующих религий. В этот колоссальный промежуток времени люди жили в соответствии со своими религиями принципиально иным образом, что наверняка в значительной мере сформировало их восприятие. Мы будем называть их религиозную модель первичной, потому что она возникла первой, или же именовать ее этнической или племенной, поскольку группы ее приверженцев были неизменно малы, а также устной, поскольку письменности они не знали. Такая форма религиозности продолжает существовать в Африке, Австралии, Юго-Восточной Азии, на островах Тихого океана, в Сибири, среди индейцев Северной и Южной Америки. Численность ее приверженцев неуклонно сокращается, но мы посвятим им последнюю основательную главу – отчасти для того, чтобы отдать им должное, но вместе с тем ради контрастного света, который они могут пролить на исторические религии, занимавшие нас ранее. Какой была, а во многих из упомянутых выше мест остается до сих пор религия народов, живущих небольшими общинами, ведущих натуральное хозяйство, пользующихся продуктами своих непосредственных усилий и не имеющих письменности? Не надеясь по достоинству оценить этот предмет и почти полностью обходя различия в пределах одного и разных материков, мы все же попытаемся мельком увидеть человеческую религиозность в ее древнейшей форме. Это не просто отвлеченные рассуждения: нет никаких сомнений в том, что остатки этой формы сохранились в виде психических отпечатков глубоко в нашем подсознании. Существует также вероятность, что мы можем чему-нибудь научиться у этих людей, так как племена сохранили знания и добродетели, которым урбанизированные индустриальные цивилизации позволили отойти на дальний план.

Австралийский опыт

Для начала откажемся от свойственного XIX веку предрассудка, что позже – значит лучше: такие взгляды, возможно, справедливы для техники, но не для