патриотизмом заключается в том, что, хотя люди, придерживающиеся и той и другой точки зрения, преданы своему обществу, они связаны с ним по-разному[1106]. Патриоты демонстрируют чувство гордости своим народом и общей идентичности, в частности принадлежности; эти чувства формируются естественным образом у тех, кто родился в стране, но их могут приобрести и иммигранты. Поскольку пыл патриотов в основном направлен на собственную группу, они на первое место ставят потребности членов этой группы: убеждаются в том, что те обеспечены едой, жильем, образованием и т. д. Националисты испытывают сходные эмоции, но выражают свою идентичность в возвеличивании. Их гордость связана с предубеждениями. Настолько же, насколько патриоты могут быть помешаны на заботе о членах общества, националисты поглощены защитой более совершенного образа жизни за счет сохранения общества целым и невредимым и выдвижения собственного народа вперед на мировой сцене.

Интересный момент заключается в том, что патриоты и националисты имеют разное представление о том, из кого состоит «их собственный народ». В действительности среди элементов идентичности, которыми националисты восхищаются, есть те, что отделяют доверенное большинство. Именно такое положение они оберегают[1107]. Крайний националист горячо защищает каждый элемент такой идентичности, чтобы сохранить строгую ассоциацию нации с ангелами. К приоритетам националистов относятся твердая демонстрация верности, признание привычного устава, повиновение лидерам, которых они считают ответственными, и сохранение установленных социальных взаимоотношений, особенно между этносами и расами[1108]. Все эти ценности выдвинулись на первый план, когда люди поселились на одном месте и начали доминировать над другими. Националисты, движимые традициями, верят в свою страну несмотря ни на что. Они привержены статус-кво и иногда не в ладах с теми демократическими идеалами, которые позволяют преобразования: они менее открыты для нового опыта и социальных изменений[1109]. Сравните подобную установку «это моя страна, права она или нет» с точкой зрения патриотов, которые ставят свою страну так же высоко, но считают, что такое положение нужно заслужить, а не бороться за него, допуская, что существуют возможности для совершенствования.

Что касается различий между группами, то националисты считают народы других наций и граждан – представителей этнических меньшинств чужаками и придерживаются узких взглядов на то, кто на самом деле является частью общества[1110]. Им больше близка идея о мажоритарной демократии, согласно которой доминантный народ должен иметь преимущественное право голоса в управлении. Их точка зрения на вопросы, касающиеся нравственности и законодательства, отражает это. Я полагаю, справедливо говорить, что для националиста человек другой этнической принадлежности, гражданин или нет, в большей степени чужой.

Ранее в этой книге я назвал муравьев крайними националистами, потому что они строго привязаны к маркеру колонии (ее запаху) как к клейму своей идентичности. В действительности, хотя у нашего вида патриот так же, как и любой националист, может прослезиться при демонстрации преданности флагу или гимну, националисты сверхчувствительны к этим символам[1111]. Стоит им ненадолго увидеть флаг или ставшего идолом лидера, и у них возникает сильная реакция, так же как и при отсутствии такого символа, когда его появления ждут. Вот почему поднялся такой шум вокруг гимнастки Гэбби Дуглас, которая не приложила руку к сердцу во время исполнения американского национального гимна на Олимпийских играх 2016 г.: с точки зрения националиста, из-за этого упущения завоеванная Дуглас золотая медаль стала не столько победой Соединенных Штатов, сколько ее личной победой. Реакция свидетельствовала о наличии чувства, что общества – это сущности: не люди соревнуются во время игр, а страны.

Позиции националиста и патриота могут быть логически устойчивы, при этом националисты больше отвергают риск и крайне бдительны в отношении всего, что может «загрязнить» их культуру. Они предпочитают заблуждаться на стороне сепаратизма, воздвигая границы, которые могут отдалять тех, чьи интересы отличаются от их собственных; тогда как патриоты более благожелательно относятся к возможностям для торговли и сотрудничества с чужаками[1112].

Одним словом, националист подозрительно относится к разнообразию, тогда как патриоты часто его приветствуют[1113]. Или, по крайней мере, более терпимы к нему, потому что даже патриот, как бы он ни был склонен к равенству, не лишен предубеждений: энтузиазм, который патриоты сохраняют по отношению к представителям своего общества, принадлежащим к их собственной расе или этносу, по-прежнему ведет к дискриминации, поскольку они неявно – и невольно – относятся к себе подобным более справедливо[1114].

Почему такие различия в патриотическом и националистическом отношении появились в процессе эволюции? Дело в том, что столкновение мнений внутри обществ, хотя временами оно и было настолько экстремальным, что граничило с нарушением функции, всегда было важно для выживания человека. Наше разнообразное выражение точек зрения на общество, возможно, связано с «вневременными социальными потребностями», как сформулировала это одна команда исследователей[1115]. Каждая точка зрения имеет преимущества в определенном контексте. Этот параметр нашей социальной идентичности, возможно, является адаптацией к необходимости уравновешивать потребности в защите и обеспечении общества. Даже несмотря на то, что люди с противоположными взглядами, возможно, не встречаются лицом к лицу, общество, в котором слишком мало или, наоборот, слишком много людей на каждом конце спектра, может прийти к катастрофе. Такая поддержка поведенческого разнообразия имеет аналоги у непривлекательного вида животных. Социальные пауки наиболее успешны, когда их колонии состоят как из особей, которые отступают при опасности, но неустанно заботятся о гнезде, так и из смелых особей, которые прилагают больше усилий для защиты от социальных паразитов, ворующих у колонии еду. Колонии определенных видов муравьев функционируют наиболее эффективно, когда они состоят из похожего сочетания типов «личности»[1116].

Что касается людей, то опасность, связанная с излишней приверженностью населения как националистическим, так и патриотическим крайностям, очевидна. Националисты считают, что бо́льшая открытость патриотов для ослабления границ и взаимодействия этносов способствует социальной зависимости и обману – страхи, которые отражают конкурентную природу групп, представленных у видов животных. Между тем преобладание в обществах националистов, убежденных в правильности их образа жизни и готовых за него бороться, означает, что опасности, которых националисты боятся, могут стать реальностью. Тем не менее охотная поддержка крайними националистами угнетения и агрессии заставляет вспомнить о том, как именно историк Генри Адамс описывал политику – как систематическую организацию ненависти. Точка зрения националистов подпитывается за счет определенных особенностей психологии[1117]. Стремление выступить строем против врага опьяняет, иногда даже просто при появлении намека на проблему. Для людей, охваченных националистическими настроениями, усиление групповых эмоций и осознание общей цели придает жизни больший смысл. Не только моральный дух укрепляется, но и психическое здоровье граждан улучшается, когда нации сталкиваются с конфликтом[1118]. Дело