разную и гораздо более сильную гневную реакцию, чем в том случае, если бы на курок нажал представитель большинства: этот гнев был направлен на всю группу людей, которых многие воспринимали в качестве разделяющих ответственность за преступление. В то же время белого, совершившего подобное злодеяние, как Тимоти Маквей, который в 1995 г. в результате взрыва бомбы убил 168 человек, чаще всего рассматривают как девианта, лично ответственного за то, что случилось[1096].

На протяжении истории наций одна ненавидимая группа сменяла другую в бесконечной череде, а их надежность и, несомненно, достоинства и гражданство ставили под сомнение на американских горках восприятия. Жажда найти «козла отпущения» может заставить людей ложно обвинять этносы и представлять их в зловещем свете[1097]. Уровень толерантности стремительно меняется и, как правило, соответствует подъемам и спадам в экономике. К концу XIX в. в Америке итальянцев и ирландцев полагали менее желательными, чем норвежцев, немцев и англичан. Таких иммигрантов считали не способными ассимилироваться и представляющими яд для культуры и обозначали их словом «ирландизм», использовавшимся для описания кажущейся порочности людей из этой страны[1098].

Дискриминация граждан – представителей этнических групп часто достигает апогея во время споров с иностранными державами. Те, кто даже смутно ассоциируется с «враждебным государством дня», могут столкнуться с сильной отрицательной реакцией, если не с угрожающей дегуманизацией. Для Соединенных Штатов суверенными противниками в той или иной мере были коренные американцы, Британия, Франция, Морокко, Ливия, Алжир, Мексика, Испания, Япония, Германия, СССР, Куба, Китай, Северная Корея, а также Иран и другие страны Ближнего Востока. Каждый раз американцы, имеющие связанную с «врагом дня» родословную, страдают, а презрение к американцам японского происхождения во время Второй мировой войны особенно трудно понять сегодня.

Ньюйоркцы, с которыми я говорил, подтвердили, что после атак 11 сентября, совершенных исламскими экстремистами, американские флаги были выставлены на особенно видном месте в магазинах мусульман или тех, кого могли легко принять за мусульман, – людей, которые обнаружили, что их положение в качестве соотечественников весьма непрочно. Такая публичная демонстрация четкого опознавательного знака обеспечивала, что никто ошибочно не примет владельцев магазинов за врага во времена, когда цена неверной идентификации высока – проявляется так называемый эффект внутригруппового сверхисключения. Когда группа чувствует, что ей угрожает ее собственное общество, демонстрация патриотизма и приглушение признаков этнического происхождения в порядке вещей.

Некоторые страны поддерживают лишь очень слабое влияние на свое гражданское население. Без сильной базовой идентичности, которую их население ценит, эти общества рискуют распасться на «естественные» единицы, в которых формировалась первичная идентичность их членов и первобытные связи, – мелкие подгруппы, явно выраженные в локальных группах наших предков охотников-собирателей. Причина, по которой бо́льшая часть планеты состоит из искусственно созданных наций, к которым люди не проявляют особой приверженности, заключается в том, что национальные границы, установленные после Первой мировой войны, соответствовали не однородности или солидарности населения, а экономическим интересам Британии, Франции и Соединенных Штатов[1099]. Результатом таких решений стал тот факт, что население этих регионов часто сохраняет бо́льшую привязанность к своим родным племенам и этническим группам, чем к своей стране. Это особенно заметно, когда такие группы поддерживают древние связи с территорией и могут быть враждебно настроены к другим племенам, которые теперь находятся в той же стране. Когда все сильные чувства связаны с местным народом и гораздо меньше – с правительством, трудно действовать сообща, а тем более в качестве функционального элемента взаимосвязанного мира. Страна, состоящая из такого регионально фрагментированного населения, скорее представляет собой слабый союз ради экономической выгоды, чем нацию[1100].

Такого рода хрупкий альянс в какой-то мере существует между всеми этническими группами, поскольку доминантный народ является превосходящим всех остальных владельцем символов, власти и богатства нации. Такое неравенство гарантирует, что, когда общество находится под давлением, чувство единства сильнее всего влияет на большинство (которому есть что терять) и гораздо слабее на любые этносы, к которым относятся как гражданам второго сорта[1101].

Такое различие между большинством и меньшинством в их восприятии «права собственности» по отношению к обществу – ахиллесова пята наций. Даже в космополитичной Америке, где по утверждению все люди сотворены равными, отношение к гражданству – это одно, а к разнообразию этих граждан – другое. Несмотря на то что у этнических меньшинств могут быть противоположные интересы и предубеждения по отношению друг к другу, они больше поддерживают политику в пользу разнообразия, такую как антидискриминационные меры, а разнообразие усиливает разнородность таким образом, что возникают разногласия с монолитным большинством[1102]. В подобных вопросах и большинство, и этнические меньшинства одинаково пекутся только о собственных интересах.

Националисты и патриоты

В палеолитических обществах не было не только этнических групп, но их население не стерпело бы и появления радикальных объединений, подобных американским движениям «Американская чайная партия» и Occupy Wall Street. Если бы такая яростная конфронтация между сторонниками разных партий, как та, что наблюдается в последнее десятилетие, возникла среди охотников-собирателей, общество, в котором конфликты из-за идентичности людей достигли бы критической точки, раскололось бы на два; однако даже при наличии региональных различий, формирующихся в Соединенных Штатах и других нациях, люди с различными социальными и политическими пристрастиями слишком перемешаны, чтобы их общества с готовностью разделились на фрагменты. Мы привязаны друг к другу.

Некоторые убеждения, которыми люди дорожат, касаются этносов и рас. Вот в чем загвоздка: склонность к доминированию над другими группами, будь то другие общества или этносы внутри общества, влияет на точку зрения людей относительно того, заключается ли главная роль общества в защите или, как противоположность этому, в обеспечении его членов[1103]. Нам известно, что сообщества большинства животных выполняют обе функции. Защита сосредоточена на враждебных внешних факторах, особенно других сообществах. Функция обеспечения включает заботу о членах сообщества.

Мнение людей о многих неотложных социальных проблемах показывает, как по-разному оцениваются эти роли общества в зависимости от того, какой позиции придерживаются люди – патриотизма или национализма. В том значении, в котором эти термины сегодня использует большинство психологов, это способы мышления, которые отражают, как люди отождествляют себя со своим обществом. В трудные времена патриотизм и национализм, иногда смешанные в одну кучу, становятся очевидными и сталкиваются друг с другом. В зависимости от индивидуальных особенностей человека его взгляды становятся или более националистическими, или более патриотическими в периоды стресса[1104]. Тем не менее обычно каждый человек на протяжении своей жизни придерживается определенной позиции, изменение которой происходит в узком диапазоне; точка зрения формируется в детстве под влиянием наследственности и воспитания[1105].

Фундаментальное различие между национализмом и