Все золото и серебро, находившееся в личной собственности, было изъято. Из драгоценных металлов отчеканили монеты, чтобы заплатить наемникам. Сохранился золотой дарик с именем Тао, написанным греческими буквами, и Афиной в шлеме и с совой. Те, кто бездумно сдал свои запасы, были «рекомендованы» монархам, которые, как считалось, должны были возместить им потери из местных налогов. Другим блестящим планом Хабриаса было набрать команды для ста двадцати кораблей, в то время как нужны были команды лишь для шестидесяти судов. Командам оставшихся шестидесяти было приказано обеспечить первый призыв припасами на два месяца. Если они этого не сделают, они больше не будут освобождаться от действительной службы. Еще перед завоеванием македонцами местным жителям дали понять, что станет с государственными финансами, если ими будет управлять группка умных молодых греков.

Тахос публично заявил, что он был призван на трон Онурисом Себеннитским. Но Египет мало попользовался собранными деньгами даже посредством строительства. Отец Тахоса добавил несколько сцен в храме Хонсу с Карнаке, а Тахос потребовал его украсить; есть следы его деятельности в области строительства, его статуи и барельефы в Гизе, у озера Мензала, в Атрибисе и Матарийе. Но это была маленькая компенсация за «реформы», которые в равной степени отдалили от него жрецов, торговцев и простолюдинов. Как будто этого было недостаточно, среди вождей существовали разногласия. Египтяне презирали простака Агесилая, который, как старший по возрасту и спартанец, потребовал себе командование всем войском и даже зашел так далеко, что стал настаивать, чтобы царь остался в Египте. У Тахоса были другие планы. Он объявил, что он возглавит экспедицию в Азию лично. Агесилай должен был встать во главе наемников, а Хабриас — флота, но местные рекруты должны были оставаться под командованием царского племянника Некхт-хар-хеби. Потребовалось много подарков, чтобы успокоить разгневанного спартанца.

Подробный план кампании был разработан в сотрудничестве с восставшими сатрапами. Тахос прошел по перешейку и захватил почти все крепости в Палестине и Финикии, затем он должен был присоединиться к Ароандасу в Сирии, чтобы вместе с ним вторгнуться в Месопотамию. Датамес переправился через Евфрат во главе авангарда. Столь серьезно было положение, что старому Артаксерксу пришлось лично взять на себя оборону. Младший сын царя по имени Ох попытался удержать в своих руках Финикию, но не смог противостоять наступлению греческих наемников. Казалось, что империя обречена.

Персия обязана своим спасением безымянному египтянину, брату Тахоса. Оставшись регентом в Египте, он воспользовался всеобщей ненавистью к налоговым «реформам» и объявил своего сына Некхт-хар-хеби царем. По наущению своего отца Некхт-хар-хеби (359–340 до н. э.) сам поднял мятеж в Сирии. Хабриас, автор ненавидимых «реформ», не мог ожидать пощады и бежал в Афины, где в 357 г. до н. э. он получил пост командующего. Тахос, обвиненный в поддержке чужеземного «финансиста», сдался Оху в Сидоне после года правления и был отправлен через Аравию в Сузы, где Артаксеркс оказал ему теплый прием. Агесилай, радовавшийся падению своего соперника Хабриаса, обратился с вопросом о своем будущем к эфорам (в Древней Спарте, а позже и в Афинах это выборные должностные лица, обладавшие широким и не всегда четко определенным кругом полномочий. — Пер.) на родине. Получив все полномочия, он выступил на стороне мятежника.

Мятеж разразился в новом месте, как только был показан пример бунта. Выступая против греков и их гнета, феодальные вожди отказались подчиняться Некхт-хар-хеби и выбрали царем принца Мендеса. Некхт-хар-хеби должен был оставить свои завоевания в Азии — а вместе с ними и союзников-сатрапов — и вернуться в Египет. Там он быстро оказался в осаде в Танисе, но Агесилай, совершив ночную вылазку, отогнал осаждающих, и мятеж затух. Выполнив свою задачу, спартанец отплыл на родину, но умер в пути в начале 358 г. до н. э. Артаксеркс отправил Тахоса назад в качестве царя-вассала, но тот тоже умер от дизентерии по дороге домой.

Благодаря этим двум роковым мятежам Артаксеркс получил возможность без страха выступить против Датамеса. Лишь медленное продвижение огромной царской армии и трудности со снабжением позволили бунтовщику снова переправиться через Евфрат, соединив вместе колесницы, которые ослабили силу течения.

Брошенный своими египетскими союзниками, Ароандас заключил мир, сдав других мятежников из своей компании, за что он был вознагражден тем, что остался сатрапом в своей сатрапии и вдобавок получил право контролировать эгейское побережье. И хотя его жена и дети остались заложниками в Египте, Реомитр отплыл в Левки на реке Герм вместе с кораблями и деньгами, данными ему Тахосом, взял в плен много мятежников и отправил их связанными к царю. Опасность, нависшая над империей, рассеялась так же внезапно, как и появилась.

Автофрадат освободил пленного Артабаза. Наемники, собранные Ментором и Мемноном, попали в руки искателя приключений Харидема, который взял с их помощью Сцепсис и Кебрен и сражался с восстановленным в своей должности Ароандасом. Подкупленный раб провел тридцать наемников, переодетых в пленников, в Илион. Другой авантюрист по имени Афенодор с острова Имброс, сражавшийся на стороне Великого царя, был предупрежден о заговоре. Он тоже пробился вперед в сумятице, но его люди не знали пароля, поэтому они были замечены и отброшены. Сам Афенодор потерпел поражение перед Атарнеем от знаменитого полководца Фокиона из Афин, но, когда он заставил своих наемников поклясться, что они победят или умрут, он выиграл второе сражение.

Артабаз выступил против Харидема, который взял за правило требовать плату для своих солдат с городов, которые он «защищал». После первого «взноса» жители заявили, что денег не осталось. Харидем прибегнул к уже оправдавшей себя уловке: перевозя под охраной свое собственное имущество, он притворился, что будет рад предложить такую же защиту, если горожане пожелают переправить свои деньги и ценности в более безопасное место. Как только караван оказался за пределами города, он взял то, что ему было нужно, и вернул то, что осталось. Другой уловкой, вызвавшей немалое восхищение, было объявление о наложении штрафа на горожан за владение оружием. После того как они пришли к заключению, что он не собирается придавать этому объявлению законную силу, был проведен повальный обыск домов, и собрана приличная сумма. В конце концов он был осажден Артабазом, но, когда зятья последнего стали просить за него, ему было позволено скрыться во время перемирия еще до конца года.

Похожие тирании возникли и в других местах. Филиск при поддержке войск Ариобарзана взял Лампсак и другие греческие города, кастрировал в них свободных мальчиков, обесчестил женщин, но вскоре был убит. Его преемник Астианакс тоже был убит, так как не позаботился прочесть письмо, в котором раскрывался заговор. Пифо (древнее название области Парнас в Фокиде, где находился храм и оракул Аполлона Дельфийского. — Пер.) при помощи союзников захватил его родной город Клазомены, забаррикадировав его ворота повозками, груженными кувшинами с вином. Борьба между богатыми и бедными в Абидосе сделала Ифиада тираном. Им стал и Парий, когда телеги, груженные хворостом, подожгли ворота и отвлекли внимание горожан. Банкир Эвбул сделал себя тираном в Атарнее и Ассосе и успешно противостоял осаде Атарнея Автофрадатом.