Больше всего ему в этот момент хотелось вырваться из удушающих объятий и уйти, но он стерпел. Сидел с каменным выражением лица и позволял прильнувшей сестре гладить его плечо.

– Давай наконец вместе раскачаем этот мир, – шептала она. – Ты и я, Виттор и Виттория Викандер. Отомстим за родителей, вернем черным магам их законное место в обществе. Ты же тоже хочешь этого, правда? – Он молчал, и сестра сочла это знаком согласия. – Придется, правда, убрать короля и его семейку, но ты понимаешь, что иначе никак. Подчистим верхушку белых, оставим только тех, кто готов работать на нас. А потом, представляешь… – Она резко отодвинулась, чтобы заглянуть брату в глаза. – Мы можем сами стать королем и королевой. Королевский род Викандеров, как тебе? По-моему, звучит отлично.

Вита смотрела на него с восторгом и совершенно дикой улыбкой, которая постепенно начала стекать с ее лица, когда она поняла, что брат не разделяет ее восторга.

– Ты в своем уме? – Он не удержался от вопроса.

Сестра возмущенно спрыгнула с его колен, куда, как кошка, успела забраться несколько минут назад; нервно заходила по пустому пространству взад-вперед.

– Ты считаешь меня жестокой, но ты не прав! Сколько крови пролилось, когда вводили серьги! Сколько жизней было погублено! Костры горели по всей Реонерии, ты же знаешь!

– Знаю.

Из так называемой мирной реформы введение ограничивающих артефактов пятнадцать лет назад превратилось в настоящую бойню. И не серьги стали виной нового положения черных в обществе, а постоянные гонения со стороны короны. Черные возмущались – получали отдачу. Бунты – казни, бунты – казни. Все успокоилось только спустя пять лет, и последнее, чего бы Мартин хотел, это возвращения тех кровавых времен.

– Белые не бойцы, – с энтузиазмом продолжила Вита, когда до нее дошло, что он не спорит, а, наоборот, внимательно слушает. – Если мы снимем серьги хотя бы с тех, кто сейчас присутствует здесь, мы сможем напасть. Благодаря книге мы сумеем на первое время просто отрезать от столицы армию. Попробуют пробиться – кинем на них «живой огонь», об этом тоже написано в книге. Показательно подожжем пару отрядов – остальные принесут нам присягу, и не придется никого больше убивать. Разберемся с королем – займемся провинцией. Мы сможем освободить всех наших. Мы наконец восстановим справедливость. – Вита замерла прямо напротив брата, с надеждой заглянула ему в глаза. – Понимаешь?

Он понимал, и ему хотелось провалиться сквозь землю.

– А если я тебя не поддержу?

Вита скептически ухмыльнулась.

– Сдашь Лионару? Ты? Родную сестру? – и сама же ответила: – Во-первых, король тебе не поверит, а пока будет разбираться с тобой, мы снимемся с места, и только нас и видели. Про многоголового змея я тебе уже говорила, поэтому, даже если со мной что-то случится, мои люди будут придерживаться плана. Ну, и во-вторых… – Она снова приблизилась, наклонилась так, что между их лицами поместилась бы только ладонь. – Ты меня не сдашь. Ты же мой брат, я тебя знаю. Ты не предаешь тех, кто тебе верит, никогда. – (Перед глазами тут же встали могила Карда, размозженный череп Густава, испуганно распахнутые глаза умирающего мальчика Бориша…) – Дай мне слово, что ты не пойдешь к королю, – ласково улыбнулась Вита, внимательно следя за выражением его лица. – И я отпущу тебя с миром. Так… – Она дернула плечом. – На всякий случай, для спокойствия моих помощников. А когда определишься – придешь ко мне. Я тебе всегда рада.

Март поднял на нее глаза.

– А если не приду?

– Значит, будешь наблюдать со стороны. – Она протянула руку и ласково провела по его щеке. – Я правда очень хочу, чтобы в этой войне ты стоял со мной плечом к плечу. Но, братик, если ты не сможешь, я пойму. – Убрав руку, Вита коснулась его кожи губами; они были холодными, от нее пахло костром и кислым вином. – На этот раз я рассказала тебе все как есть. Подумай, пожалуйста. Тебя выпустят из лагеря и впустят, когда ты захочешь вернуться. – Она, улыбаясь, отступила спиной вперед. – Не подведи меня, братик.

Март ей поверил – Вита его и правда любила своей, собственнической, особенной любовью. Так любят игрушки: приятно, когда они рядом и радуют глаз, а когда надоедают – можно убрать их в чулан.

– Не подведу, – ответил он, встав и теперь возвышаясь над ней. – Мое слово, что я не сдам тебя королю, у тебя есть.

Улыбка Виты стала шире: игрушка поступала так, как требовалось хозяйке.

– Я очень тебя люблю. Возвращайся.

И она крепко обняла его на прощанье.

Он не запомнил дорогу назад.

Снова пошел дождь, на этот раз – мелкий и надоедливый. Как и обещала Вита, его без проблем выпустили из лагеря, отдали коня; кто-то даже дружелюбно пожелал счастливого пути – он не обратил внимания.

А потом мелкие противные капли оседали на лице, мокрые ветви норовили попасть в глаза, а вечно недовольный Мрак опасливо притих, безошибочно чувствуя настроение хозяина.

Защита стояла нетронутой; Пьетро мирно спал в своей комнате на втором этаже, правда, оставил включенным свет в гостиной.

Сознание отмечало эти факты, словно в полусне. В том же состоянии Мартин отвел коня в стойло и расседлал; налил воды в поильник, действуя механически, бездумно.

А когда он покинул конюшню, хлынул ливень. Холодный и громкий, с грохотом рушившийся на землю.

Март сбросил плащ, повесил его на перила крыльца и просто стоял, позволяя ледяным струям хлестать себя по запрокинутому кверху лицу, плечам и груди.

Вита была права: практически все, что она задумала, однажды уже случилось. Лионар уничтожил весь их род – Вита хотела сделать то же с его семьей. Король убил сотни несогласных с ним черных магов – она собиралась точно так же разделаться с белыми. За небольшим исключением: в ее случае под жернова «справедливости» попадут еще и тысячи ни в чем не повинных людей.

Тысячи… Зачем? Чтобы отомстить? Чтобы, как она однажды заявила, отец смог ею гордиться?

«Запомни одно, – сказал родитель своему малолетнему сыну в тот вечер, когда они виделись в последний раз. – Ты Викандер. За этим именем история, честь и гордость. Викандеры не преклоняют коленей, но служат верно и никогда не предадут тех, кто от них зависит»…

«Верность и честь», – было написано на их семейном гербе, под мечом и рукой с растопыренными пальцами в черной перчатке…

Верность и честь…

Верность – это поддержать сестру, готовую превратить королевство в кровавое месиво?

Март невесело усмехнулся собственным мыслям, опустил голову, позволяя струям дождя и дальше бить его по плечам, а теперь и по затылку.

Если верность кроется в этом, то в чем же тогда честь? Не в том ли, чтобы поступать по совести?

Вита была права и еще кое в чем: он не сдаст ее королю в первую очередь именно по той причине, которую она с удовольствием ему озвучила, – Лионар не поверит, расценит его слова как ловушку и тем самым даст людям Шкипера фору.