– Конечно, Йен, – пообещала я, сжимая его руку. – Не переживай. Все будет хорошо.

Глядя на шкурку, Дженни покачала головой.

– Этим и половину твоего малыша не прикроешь, сынок. Ты видел, как раздулась твоя жена?

Джейми вернулся три дня спустя, через седло Миранды была перекинута огромная туша. Кобылу это не радовало, хотя и возражений она не проявляла – лишь громко фыркнула и вздрогнула, когда хозяин стащил с ее спины добычу и та со стуком упала на землю.

– Молодец, девочка. – Джейми похлопал Миранду по плечу. – Йен тут, a nighean? – Он поцеловал меня и глянул в сторону холма, где располагался домик Макдональдов. – Мне бы не помешала его помощь.

– Йен у себя, – улыбнулась я, – но не знаю, станет ли он отвлекаться на свежевание оленя. Парень и на шаг не отходит от новорожденного сына.

На усталом лице Джейми появилась широкая улыбка.

– Сына? Слава Бригитте и архангелу Михаилу! Крепкий паренек?

– Еще какой, – заверила его я. – Весит фунтов девять.

– Бедная Рэйчел, – сочувственно скривился он. Первый ребенок и такой большой. Как она сама?

– Устала, намучилась, но в остальном в порядке. Принести тебе пива, пока ты занимаешься лошадью?

– Хорошая жена дороже золота, – улыбнулся Джейми. – Иди сюда, mo nighean donn. – Он притянул меня к себе и крепко обнял. Я обвила мужа руками, чувствуя его напряженные мышцы, в которых, несмотря на утомленность, еще оставалось много сил. Так мы и стояли: я прижималась щекой к его груди, а он зарылся лицом в мои волосы. Будучи супругами, мы черпали энергию друг из друга, готовые ко всему, что нас ждет.

***

Все радовались и суетились вокруг малыша (которого так и называли Огги – у родителей было столько вариантов, что выбрать они в итоге не смогли), потом свежевали оленью тушу, праздновали до ночи, и лишь поздним утром следующего дня мы с Джейми снова остались наедине.

– Вчера не хватало только вишневого ликера, – заметила я. – Впервые за всю жизнь видела такой разнообразный ассортимент выпивки. – Мы не спеша шли к месту нового дома с несколькими мешками гвоздей, очень дорогой пилой маленького размера и рубанком – его Джейми принес вместе с оленем.

Джейми усмехнулся, однако ничего не сказал. Он внимательно рассматривал место, видимо, представляя себе наше будущее жилище.

– Может, построить три этажа? – предложил он. – Стены выдержат, правда, сделать ровные дымоходы будет труднее.

– Зачем нам столько комнат? – с сомнением отозвалась я. В прежние времена в старом доме, который чуть не трещал по швам от наплыва посетителей, эмигрантов и беженцев, я иногда мечтала о более просторном жилье. – Чем выше дом, тем больше ненужных гостей.

– Ты как будто про белых муравьев говоришь.

– Про каких еще… а-а, про термитов. Да, есть некое сходство.

Я аккуратной горкой сложила гвозди и пошла умыться к ручью, протекавшему среди камней на пригорке. Когда я вернулась, Джейми уже снял рубаху и сколачивал что-то вроде козел для пилки дров. Я несколько дней не видела его голым по пояс и наслаждалась зрелищем: тело было гибким, жилистые мышцы легко ходили под кожей. Хорошо, что здесь он чувствует себя в безопасности и может забыть о шрамах.

Я присела на перевернутое ведро и стала наблюдать за мужем. Из-за стука молотка птицы на время умолкли, и когда Джейми закончил и поставил на ножки готовые козлы, в ушах у меня зазвенело от тишины.

– Ты не обязан был это делать, – тихо проговорила я.

Он поджал губы и, опустившись на корточки, молча взял несколько гвоздей.

– Когда мы вступили… – наконец заговорил Джейми, не глядя на меня, – когда мы вступили в брак, я обещал тебе защиту моего имени, моего клана – и моего тела. – Он выпрямился и серьезно посмотрел мне в глаза. – Хочешь сказать, тебе это больше не нужно?

– Я… нет, – резко ответила я. – Просто… не надо было его убивать, вот и все. Я… я сумела его простить. С трудом, но сумела. Хотя бы на данный момент – надеюсь, в будущем прощу навсегда.

Уголок рта Джейми немного дернулся.

– Раз ты его простила, то он может жить? Это все равно что отпускать убийцу из суда, потому что семья жертвы его простила. Или вражеского солдата со всем его оружием.

– Я не на войне, а ты не моя армия!

Джейми попытался что-то сказать, но замолчал.

– Разве? – негромко спросил он, внимательно рассматривая мое лицо.

Я собиралась ответить и тоже не сразу нашла слова. Опять запели птицы – стайка мексиканских чечевиц щебетала у основания высокой пихты.

– Ладно, ты моя армия, – неохотно признала я и подошла к Джейми, чтобы обнять. От работы его тело разгорячилось, шрамы на ощупь были точно тонкие нити. – Но лучше бы тебе не приходилось воевать.

– Ну да. – Он прижал меня к себе, а потом мы, держась за руки, пошли к самой высокой куче окоренных бревен и уселись на них. Джейми раздумывал над тем, что сказать, и я его не подгоняла. Вскоре он повернулся ко мне и взял мои ладони таким официальным жестом, будто готовился произнести брачную клятву.

– Ты рано потеряла родителей, mo nighean donn, и скиталась по миру в поисках родины. Ты любила Фрэнка, – на этих словах его рот машинально сжался, – и, конечно же, ты любишь Брианну, Роджера Мака и ребятишек, но твой настоящий дом, саксоночка, – это я. И ты это знаешь.

Джейми поднес мои руки к губам и по очереди поцеловал ладони. Мои пальцы чувствовали его теплое дыхание и колючую щетину.

– Я любил других женщин и люблю своих родных, саксоночка, однако в моем сердце только ты одна. И ты это знаешь.

***

Мы проработали весь день: Джейми закладывал камни для фундамента, я вскапывала землю и ходила в лес за зимолюбкой, красным воронцом, мятой и копытнем, которые пересадила в новый сад.

К вечеру мы сделали перерыв и поели – я брала с собой сыр, хлеб и ранние яблоки; в ручье охлаждались две каменные бутыли с элем. Уставшие, мы сели на траву в тени пихты и ели в приятной тишине.

– Йен обещал, что придет помочь завтра – вместе с Рэйчел, – наконец сказал Джейми, поглощая яблочный огрызок. – Будешь доедать свое, саксоночка?

– Нет. – Я подала ему остатки яблока. – В косточках содержится цианид.

– Я от этого умру?

– Как видишь, пока не умер.

– Вот и хорошо. – Он вытащил черенок и съел сердцевину фрукта. – Они еще не придумали имя малышу?

Я закрыла глаза и откинулась на бревна в прохладе большого дерева, наслаждаясь резким теплым запахом хвои.

– Рэйчел вроде предлагала назвать его Фоксом – ну, в честь Джорджа Фокса, основателя общества Друзей, ведь из-за короля имя Джордж точно не подойдет. Йен сказал, что ему не особо нравятся лисы, и предложил вместо него Вулф48.