о пропаже брата. Полицейский буквально до мельчайших подробностей выяснил все, что его интересовало – когда звонил, о чем говорили, что собирался делать, к кому мог пойти. Короче, все, что могло бы пригодиться в поисках. Но пока результатов у полиции не было.

С Саней мы недавно общались – он таки вырвался с Блуждающего флота и сейчас подвязался в какую-то странную и непонятную корпорацию. Его вынудили даже взять поверхностный ник (рабочее имя, закрывающее оригинальное). Чем он занимался – он не говорил. Объяснил, что у него подписка о неразглашении, и нарушить ее – значит, попасть на большие деньги. Я не стал его изводить, мол, кто в реальности-то тебя поймает, и кому я буду об этом болтать? Саня после своего провала в качестве пилота Блуждающего флота относился ко всему с опаской и даже с некоторой долей нездоровой паранойи. Ну, его винить было нельзя – будь я на его месте, поступал бы так же.

Поднявшись на ноги, я тут же испортил себе пейзаж – возле берега в волнах возвышался силуэт моего разведчика, справа в небе на низкой орбите висел транспортник Грааль. Мы все-таки вырвались из системы с мертвым полем.

Более того, жадный Лаэр смог утащить даже баржу! Наверняка сейчас только дополз с ней до торгового хаба. Хотя, зная его, можно было ожидать, что баржа тащится на другой конец Галактики, чтобы стать собственностью шахтеров, предложивших Лаэру на полтора кредита больше, чем торговец на хабе.

Но это уже его дело.

Неподалеку на берегу стояли в ряд десять костюмов с Грааля. Сейчас они были под управлением Шеснашки, однако появись угроза для нас с Никой, костюмы тут же кинутся на защиту и два из них захватят нас и втянут внутрь, закрыв от опасности своей бронированной шкурой.

Я подошел к ближайшему костюму, изображавшему соляной столб.

– Кто там? – спросил я.

– Бенджамин, – ответила Шеснашка, – сказал, что в пограничной системе было совершено нападение на транспорт шахтеров.

– Ну? – затребовал я продолжения.

– Один из нападавших кораблей был опознан, как фрегат «Шигар».

– Это не корабль из эскадры лягов, которая должна была нас встретить, но которую захватили Дети Фенрира? – поинтересовался я.

– Один из них, – ответила Шеснашка.

– Значит, где-то неподалеку и наш «Сюрприз»? – предположил я.

– С большей вероятностью, – поддержала меня Шеснашка

– Ну вот, – вздохнул я, – только расслабился на отдыхе, и тут работа! Ну что же, начнем охоту?

Земля. Орбитальная станция для приема крупных рудовозов № 6

– Бригада 18, прибыть на 4 уровень С сектора, бригада 3 требует контролера на 12 транспортный узел, в 4 ангар прибывает транспорт с титаном, зеленая линия занята! – мерзко и громко бубнил оператор.

– Иванов! Давай, вставай! – раздалось над ухом, и кто-то начал трясти плечо Стаса, причем грубо и упрямо.

– Да что такое? Встаю, встаю! – Стас поднялся в кровати и взглянул на того, кто его разбудил.

Им оказался бригадир Костя Разный.

– Давай, поднимайся и дуй в шлюз! Димка с ума сошел, а там балка не доварена! – затараторил Костя. – Через семь часов придет транспорт, а у нас ворота ангара не открываются.

– Хорошо, десять минут, и иду, – пробормотал Стас, все еще не отойдя ото сна.

– Пять! – крикнул бригадир, уже направляясь к выходу из общей спальни.

Стас потянулся и зевнул. Он посмотрел на свои наручные часы. В этот раз дали поспать целых четыре часа.

Получив новый идентификатор и, собственно, новую личность, он тут же отправился в вербовочный центр. Там всегда нужны были рабочие на орбитальные станции. Роботы не могли выполнить работу, которую мог сделать только человек.

Платили на станциях неплохо, однако, по рассказам знакомых, Стас знал, что трудиться и жить на станции очень тяжело. Приходилось работать минимум по 12 часов в сутки, а то и больше. Спать и жить предстояло в казармах, рассчитанных на сто и более человек.

Когда он попал на станцию, ему пришлось около двух недель вкалывать обычным разнорабочим, пока он не сдал зачет по сварочному делу. Освоить этот инструмент оказалось несложным – нажимай на курок, направляй на нужную точку и заваривай, или наоборот, разрезай металл.

Конечно, для каждого сплава нужно было подобрать правильную мощность, но после заучивания значений для каждого металла, как таблицу умножения в школе, все проблемы отпадали. Однако, как понял Стас, то, что было легко для него, большинство рабочих осилить не смогли, поэтому сварщиков катастрофически не хватало.

Хотя тут играла роль не сложность профессии, а опасность, с ней связанная – варить в большинстве случаев предстояло в открытом космосе, а там всегда высок риск сорваться и улететь в бездну.

Конечно, далеко улететь не давал страховочный трос, но нередки были случаи, когда он не спасал – рвался, его случайно подпаливало снующими туда-сюда рудовозами и шахтерскими кораблями, сами скафы могли дать сбой, и тогда кислород очень быстро уходил. Двое коллег Стаса по бригаде распрощались с жизнями, когда их скафы внезапно начали терять слишком много кислорода. Первый бедолага не успел это вовремя заметить и помер на рабочем месте. Второй заметил, но не успел добежать до спасительного шлюза. Спасательная команда подобрала его, задохнувшегося всего в каких-то пяти метрах от двери.

Наконец были случаи, когда люди сходили с ума. Один сорвался, улетел в космос, провисел на тросе всего-то полчаса, но когда спасатели подтянули его обратно, парень сбрендил. Может, он когда-нибудь и отойдет, но вот в открытый космос уже точно никогда не выйдет.

Видимо, нечто схожее случилось и с напарником Стаса – Димой Шелестовым. Работали они в разные смены и нареканий друг у друга не вызывали. Но сегодня бригадир разбудил Стаса на 6 часов раньше начала его смены, а значит, случилось нечто серьезное, и вряд ли Дима выйдет на работу завтра. Для Стаса же это значило, что его 12-часовая смена становилась в лучшем случае 14-часовой, а то и больше.

Но именно такого случая он и ждал. Нет, не несчастного случая с коллегой, он ждал, когда его погонят в открытый космос, причем в форс-мажорной ситуации.

Вся его задумка, весь его план и даже устройство на работу на орбитальную станцию преследовали одну цель – ему нужно было как можно ближе оказаться к месту, где его ждал корабль.

Он сам уже слабо помнил свою жизнь до орбитальной станции, то время скорее казалось сном. Сейчас вся его жизнь состояла из длинных, казалось, бесконечных смен, быстрых приемов пищи, десятиминутных гигиенических процедур и коротких перерывов на сон. На прочее времени не хватало. Но все