Но сердце у него разрывалось. С тех пор какпокинул Пантанал, он постоянно думал о ней. Видел во сне, чувствовал ееприкосновение, слышал голос, вспоминал ее мудрость. Она научила его молиться идала надежду. Она была первым за последние годы человеком, увидевшим в немчто-то хорошее.

Он никогда не встречал таких людей, как РейчелЛейн, и теперь ему очень ее недоставало.

Вождь замолчал.

– Он говорит, нам нельзя здесь долгооставаться, – тронул Нейта за плечо Жеви.

– Почему? – не отводя взгляда от могилы,спросил тот.

– Духи винят нас за то, что деревню поразиламалярия.

Эпидемия совпала с нашим первым приездом. Онине рады нам.

– Скажи ему, что их духи – сборище клоунов.

– Он хочет вам что-то показать.

Нейт медленно встал и повернулся лицом квождю. Чтобы войти в дом Рейчел, им пришлось пригнуться. Пол был грязным.Помещение состояло из двух комнат. В передней стояла неправдоподобнопримитивная мебель: стул из стеблей тростника, связанных лианами, и диванчик напеньках вместо ножек; подушку заменяла солома. Вторая комната служила кухней испальней. Рейчел спала в гамаке, как все индейцы. Под гамаком, на маленькомстолике, стояла пластмассовая коробка, в которой когда-то хранились лекарства.

Вождь указал на коробку и начал что-тоговорить.

– Там лежит что-то, оставленное для вас, –перевел Жеви.

– Для меня?

– Да. Она знала, что умирает, и попросилавождя охранять ее хижину. А если приедет американец, просила отдать ему этукоробку.

Нейт боялся прикоснуться к коробке. Вождь взялее и передал ему. Нейт вернулся в первую комнату и сел на диван.

Вождь и Жеви вышли.

Его письма, видимо, до нее не дошли, покрайней мере в коробке их не было. Там лежали бразильское удостоверениеличности – документ, который в этой стране имеют все, кроме индейцев, триписьма из ВОМП, которые Нейт не стал читать, потому что на дне коробки увиделее завещание.

Оно лежало в белом официальном конверте. Наместе, предназначенном для обратного адреса, была написана какая-то бразильскаяфамилия, а над ней аккуратными печатными буквами: “Завещание Рейчел Лейн”.

Нейт вскрыл конверт.

“Я, Рейчел Лейн-Портер, дитя Божье,принадлежащая миру Его, гражданка Соединенных Штатов Америки, будучи в здравомуме и твердой памяти, изъявляю настоящим свою последнюю волю.

1. У меня нет предшествующих завещаний,которые нуждались бы в отмене. Это мое первое и последнее завещание.

Каждое слово здесь написано моей рукой, такимобразом, этот документ представляет собой мое рукописное завещание.

2. В моем распоряжении находится рукописноезавещание моего отца, Троя Филана, датированное девятым декабря одна тысячадевятьсот девяносто шестого года, в соответствии с которым он передал мнеосновную часть своего наследства.

3. Я не отказываюсь от своей доли егонаследства. Но не хочу и принимать его. Какой бы ни была причитающаяся мнесумма, я передаю ее для учреждения фонда.

4. Средства фонда должны быть использованы наследующие цели: а) на продолжение деятельности Всемирной организации миссионеров,работающих в племенах; б) на проповедь Евангелия в отдаленных уголках мира; в)на защиту прав коренных народов Бразилии и всей Южной Америки; г) на то, чтобыкормить голодных, лечить больных, давать кров бездомным и спасать детей.

5. Назначаю моего друга Нейта О`Рейлиуправляющим фондом и предоставляю ему для этого все официальные полномочия.Также назначаю его своим душеприказчиком и исполнителем моей последней воли.

Подписано в шестой день января одна тысячадевятьсот девяносто седьмого года в городе Корумба, в Бразилии.

Рейчел Лейн-Портер”.

Нейт перечитывал листок снова и снова. Надругом листке текст был напечатан на машинке на португальском языке. С нимможно было повременить.

Он сидел, уставившись в грязный пол у себя подногами.

Воздух в комнате был затхлым и неподвижным.Кругом стояла тишина, из деревни не доносилось ни звука. Ипики продолжалипрятаться от белого человека с его проклятием.

Может, следует вымести грязь? Оставить домчистым и прибранным? Что будет, когда пойдет дождь и вода хлынет через дырявуюсоломенную крышу? Наверное, он скоро сгниет и обратится в прах? На рукодельныхполках напротив стояли книги: Библия, молитвенник, труды по теологии.

Полки висели немного неровно – одна быласдвинута относительно другой на пару дюймов вправо.

Здесь был ее дом в течение одиннадцати лет.

Нейт еще раз перечитал завещание. Шестогоянваря.

День, когда он вышел из корумбийской больницы.Рейчел не приснилась ему. Она действительно возложила на него руку и сказала,что он не умрет. А потом написала это завещание.

Нейт пошевелился, и солома под нимзашелестела. Когда Жеви, сунув голову в хижину, сказал: “Вождь хочет, чтобы мыпоскорее уехали”, – он словно очнулся ото сна.

– Прочти это, – попросил Нейт, протягивая Жевидва листка бумаги. Второй лежал сверху. Жеви сделал шаг вперед, чтобы незагораживать свет, проникающий через дверь, не спеша прочел и сказал:

– Здесь подписи двух людей. Первая – адвоката,который свидетельствует, что Рейчел Лейн-Портер подписала завещание в егокабинете в Корумбе, что она при этом находилась в здравом уме и прекрасноотдавала себе отчет в том, что делает. Его подпись официально завереначеловеком, который по-английски называется… как он называется?

– Нотариусом.

– Да, нотариусом. А вторая подпись, вот здесь,внизу, это подпись секретарши адвоката. Ее подпись тоже заверена нотариусом.Что все это значит?

– Я тебе потом объясню.

Они вышли на свет. Вождь стоял, скрестив рукина груди, – его терпение подходило к концу. Нейт достал из рюкзака фотоаппарати начал снимать хижину Рейчел и могилы. Пока он приседал вокруг могилы Рейчел,Жеви держал завещание.

Потом он держал завещание, а Жевифотографировал. Вождь не согласился сняться вместе с Нейтом. Он вообще старалсянаходиться от них как можно дальше, лицо его было суровым, и Жеви боялся, чтоиндеец вот-вот взорвется.