мучений: его обезглавили и разрубили на четыре части, а затем отправили эти части в разные английские города в ознаменование постигшей его судьбы. Куда именно они уехали, летописцы не сообщают. А его голова отправилась на юг. Ее насадили на пику в лондонском Тауэре – мрачной крепости, возвышающейся над столицей Англии[780].

Смерть Давида – зверский политический спектакль и первый случай применения в Англии чудовищного нового наказания – положила конец древнему роду принцев Уэльских и нанесла сокрушительный удар надеждам валлийцев когда-нибудь вырваться из-под власти англичан. И то и другое стало важной политической и культурной вехой в средневековой истории Британии. Однако смерть Давида оказалась далеко не самым зрелищным и долговечным способом демонстрации королевского величия Эдуарда I и английской гегемонии в Уэльсе, ибо в то самое время, когда палач публично предавал Давида мучительной казни, архитекторы и каменщики приступили к строительству, навсегда изменившему облик его родного Северного Уэльса. Для укрепления своих позиций Эдуард I приказал возвести среди прекрасных холмов Поуиса и Гвинеда цепь огромных каменных замков. Построенные по последнему слову оборонительного искусства, они служили наглядным доказательством могущества английской монархии. Каждый из них обошелся в солидную сумму, и несколько десятилетий подряд они обеспечивали работой тысячи людей. Замки стали объектом горячей ненависти порабощенных валлийцев, чье самосознание неразрывно связано с чувством свободы, за которую они боролись со времен римлян и даже раньше.

Валлийские замки Эдуарда I служили наглядным и впечатляющим примером мастерства и творческого видения позднесредневековых строителей. XIII–XIV вв. стали золотым временем для монументального зодчества на Западе. В то время были построены одни из самых известных зданий в мировой истории. Их планы разрабатывали лучшие гражданские и военные архитекторы, а постройкой занимались выдающиеся мастера-каменщики, открывавшие все новые и новые способы бросить вызов силе земного притяжения и вознести к небесам шпили и башни, рассказывающие истории о богатстве, власти, благочестии и державном господстве. Многие появившиеся тогда замки, готические соборы и дворцы сохранились до сих пор и стали популярными туристическими достопримечательностями (а в некоторых случаях остаются действующими учреждениями), а их силуэты воспринимаются практически как синоним Средневековья. Ни одно исследование средневековой власти не будет полным без рассказа об этой славной эпохе камня.

Завоевание Уэльса

Если бы нам нужно было определить место, откуда началось замковое строительство Эдуарда I в Уэльсе, то, пожалуй, им стала бы французская деревушка Сен-Жорж-д’Эсперанш в 50 км к юго-востоку от Лиона. Эдуард оказался там в 1273 г., возвращаясь домой из Святой земли, где участвовал в Крестовом походе, пытаясь сплотить христианские силы в борьбе против мамлюков Египта.

На востоке Эдуард видел и слышал о многих необычных замках. Не последнее место среди них занимали гигантская концентрическая крепость рыцарей-госпитальеров Крак-де-Шевалье, возведенная в XII в. на вершине холма и охранявшая опасную дорогу между городами Триполи и Хомс, и столь же массивная береговая крепость тамплиеров Шато-Пелерин – военно-морская база и рыцарский гарнизон к югу от Хайфы в Атлите, где могли разместиться до 4000 солдат, а лестницы были такими широкими, что вверх и вниз по ним можно проскакать на лошади. Это, пожалуй, два самых выдающихся достижения зодчих, работавших в государствах крестоносцев. Однако кроме них в Святой земле имелось множество оборонительных башен и крепостей самых разных видов и размеров. Главным способом ведения войны в то время была осада: наступающая армия пыталась захватить замок или укрепленный город посредством штурма, обстрела из осадных орудий или испытывая его жителей голодом, а защитники всеми силами старались продержаться до тех пор, пока противник, потеряв терпение, не отступит. С точки зрения военных технологий это было противостояние между строителями замков и конструкторами осадных башен, таранов и катапульт. Так обстояли дела везде на Западе, но особенно в государствах крестоносцев, где войны и насилие были более или менее привычным явлением, поэтому вполне естественно, что именно в Иерусалимском королевстве и вокруг него появились замки, которые можно отнести к числу прекраснейших в мире.

Остановившись в Сен-Жорж-д’Эсперанш, Эдуард обнаружил там еще один прекрасный строящийся замок. Его возводили по распоряжению местного сеньора графа Филиппа Савойского, старого друга семьи. Работами руководил блестящий молодой зодчий Джеймс, который одновременно строил на землях Филиппа несколько похожих зданий. Неизвестно, что разглядел Эдуард в мастере Джеймсе, но это произвело на него впечатление. Через четыре года, когда война Англии против валлийцев была в самом разгаре, он вызвал его на другой берег Ла-Манша и доверил ему дело всей жизни[781]. Мастер Джеймс из Сент-Джорджа, как его отныне звали, построил в Северном Уэльсе замки Флинт, Руддлан, Конуи, Билт, Харлех, Аберистуит, Рутин, Бомарис и другие. Позднее он построил для Эдуарда замки в Гаскони и Шотландии. С лета 1277 г. до своей смерти в 1309 г. он был главным военным инженером Британии и распоряжался неслыханными для оборонного строительства бюджетами, подобных которым не было со времен покорения саксонской Англии Вильгельмом Завоевателем в 1060–1070-х гг. Мастер Джеймс изменил облик Уэльса и задал новый стандарт военной архитектуры, остававшийся непревзойденным до конца Средних веков. Ярче всего его талант раскрылся в его главном шедевре – замке, расположенном на северо-западной окраине материкового Уэльса, между проливом Менай и горами Сноудонии, в городе, который сегодня называется Карнарвон.

Когда-то Карнарвон был крепостью римских легионеров и назывался Сегонтиум, и хотя к 1280-м гг. от обширного имперского аванпоста мало что осталось, память о связи валлийцев с римской Британией жива[782]. Кроме того, Карнарвон ассоциировался (хотя неоднозначно) с Константином Великим и с западным узурпатором Магном Максимом, которых одновременно провозгласили императорами в разных областях Британии[783]. Максим – на уэльском Максен Вледиг – к тому же оставил глубокий след в местном фольклоре. В великом национальном эпосе «Мабиногион» в самых красочных выражениях рассказывается, какой сон ему однажды приснился:

Он отправился в путешествие… и, хотя путь был долгий, он наконец достиг устья самой большой реки, какую только видели люди. Там он увидел большой город, а в нем великую крепость с множеством высоких башен разного цвета… Внутри Максен увидел прекрасный зал: крыша его, казалось, была вся из золота, стены из светящихся камней, одинаково драгоценных, двери из золота. Там были золотые скамьи и серебряные столы… У колонны Максен увидел человека с белыми волосами, сидящего в кресле из слоновой кости, а на кресле были два орла из красного золота…[784]

Нечто подобное Эдуард поручил возвести мастеру Джеймсу из Сент-Джорджа. Король мечтал о крепости, блистающей имперскими знаками величия, которая отразила бы мечты валлийцев о древнем достоинстве, но поставила эти образы ему на службу. Вместе с тем он хотел чего-то запредельного, раздвигающего границы времени и пространства. Мастер