это все тем же ровным голосом, но было в нем что-то такое, что заставило Леди замолчать и даже встать ровнее, словно ученица перед учителем, – за дверью ничего нет.

Леди Хелл тряхнула головой так, что подвески на ее диадеме нервно звякнули.

– Вы ее балуете. – Фриг ощутила новый взгляд, похожий на укол шпилькой.

– Вы слишком много ей запрещаете.

– Вы слишком много ей позволяете. – На этом Леди Хелл развернулась и направилась к лестнице, не удостоив дочь больше ни словом, ни взглядом.

– И что на нее нашло? – спросила Леди Аста, как только стук каблуков матери стих.

– Леди Хелл боится двери, – ответил Фэй, все еще глядя ей вслед, – точнее, того, что за ней. Возможно, она чувствует что-то, чего не чувствую я. Все-таки она родственница Андрейст, а некоторые вещи она ощущала лучше меня.

Они еще о чем-то говорили, но Фриг их не слушала. Ее мать умела обжигать словами и взглядами, но ее молчание било наотмашь точно пощечина.

Фриг прикусила губу. Потерла глаза. Попробовала задержать дыхание, но жалобный всхлип все же вырвался у нее из груди. А за ним еще один и еще.

Фэй опустился рядом с ней на одно колено, и Фриг уткнулась лицом в его рубашку, все так же продолжая всхлипывать.

– Мама меня совсем не любит, – выдохнула она в перерыве между двумя душащими ее всхлипами.

– Она просто испугалась, – рука Фэя опустилась ей на голову и нежно провела по волосам, – не стоит баловаться с такими заклинаниями. Да и всерьез их тоже использовать не стоит.

Он нагнулся и подобрал бумажку с заклинанием, валявшуюся на полу. Тень беспокойства легла на его лицо.

– Где ты это взяла?

Фриг помедлила— не то чтобы она не доверяла Леди Асте, но ей не хотелось, чтобы она знала. Словно поняв это, Леди Аста взяла за руку Райна, от которого все еще волнами исходило беспокойство, и повела его к лестнице.

Лишь когда они отошли, Фриг прошептала тихо-тихо, так, чтобы слышал только Фэй:

– Я скажу, но при условии, если вы расскажете, что было в том свертке. – Фриг всхлипнула последний раз и вытерла слезы рукавом.

– Юная Леди хочет произвести обмен информацией? – Фэй усмехнулся, и его глаза заблестели, как речная вода на солнце. – Что ж, это не секрет. Леди Хелл попросила меня убедиться в подлинности мощного оберега, который собиралась купить.

И зачем это ей? – подумала Фриг. Впрочем, мать любила окружать себя редкими предметами, даже если они были ей не слишком нужны.

– Я нашла заклинание среди маминых записей.

Волны вереска качались в такт ее дыханию. Фрея лежала, закрыв глаза, под тревожно-пасмурным небом и слушала шелест ветра. Она чувствовала, как он касается каждой травинки, каждого стебля. Она ощущала, как деревья тянут ветви к небу, подставляя листья под дождь, который вот-вот должен пролиться. Она ждала его так же, как ждали цветы и травы, деревья и кустарники. Она была частью этой поляны, частью леса, что начинался за ней.

Можно было тянуться и дальше, скользить меж стволов и стеблей, туда, где, раскинув могучие ветви, стояло древо, листья которого сотканы были из чистого света. Но Фрея всегда замирала, когда до него оставалось от силы пара вздохов, пара ударов сердца. Боялась обжечься.

Сегодня, в свой четырнадцатый день рождения, Фрея пообещала себе, что наконец-то пересилит этот страх. Она уже почти ощущала теплое касание светлой энергии на своей коже, но в последний момент отстранилась.

Резко сев, она огляделась. Что-то было не так.

Вереск все так же качался пурпурно-лиловым морем. Потоки ветра трепали косу Фреи, раздували рубашку. Эти же потоки гнали с запада тяжелые серые тучи. Где-то вдали уже слышались раскаты грома.

Нужно было спешить домой. Мама не обрадуется, если она снова вымокнет и простынет.

Но дело было все-таки не в грозе. Совсем не в грозе.

Фрея встала и огляделась, прислушалась к ощущениям. Ей казалось, что там, в самом начале рощи, в тени деревьев кто-то стоял.

– Ульвен, если это ты, то лучше сразу выходи! – крикнула Фрея, не особо надеясь на удачу.

Нет, это точно был не Ульвен, его шаги она бы узнала. Шаги этого, совершенно незнакомого ей человека – а человека ли? – были легки, словно он ступал крадучись. И то ощущение, что исходило от него, совсем не нравилось Фрее.

– Я знаю, что здесь кто-то есть! Хватит прятаться!

Ветер усиливался, вдали уже слышался еще тихий рокот грозы.

– Выходите! Иначе я…

«Иначе ты что?» – тревожно зашуршали листья и травы.

Резким ударом в грудь ветер заставил Фрею сделать несколько шагов назад, в сторону дома.

«Развернись и беги», – билась в голове одна мысль, сотни раз повторяясь в окружавшем Фрею шелесте. Но она боялась обернуться, боялась удара в спину. Боялась, что, если она бросится бежать, это существо – вдруг моркетская тварь? – кинется за ней. Она боялась даже призвать Серебряную нить. Иногда твари могут бросаться даже на такой слабый проблеск магии.

Мама как-то сказала ей: ты должна уметь защитить себя, если однажды попадешь в беду, а меня не будет рядом. После этого она начала учить Фрею боевой магии. И хоть мама куда лучше умела лечить, чем калечить, в любой уличной драке с тех пор Фрее не было равных.

Но это другое. Совсем-совсем другое. Фрее казалось, что она в первый раз встретилась с тем, кто всерьез хочет ее убить.

Как можно ярче и четче визуализируя в голове заклинание, Фрея осторожно попятилась. Частью своего сознания она блуждала меж трав, подбираясь все ближе и ближе к тому месту, где, казалось, затаился враг.

Ветер почти сбивал ее с ног, а воздух стал тяжелым, словно наполнился ее страхом и предчувствием скорой беды.

Фрея задержала дыхание и выпустила заклинание. Самое сильное из тех, что могла сотворить. Оно устремилось к незримому врагу, расчертив воздух зеленой вспышкой, и вспыхнуло снопом искр.

«Беги», – громыхнуло над ней, и она сорвалась с места.

Дождь нагнал ее на втором шаге. Окатил ледяной волной, сбив дыхание. Фрее показалось, что чья-то рука стиснула ее плечо. Она испуганно обернулась. Никого. Лишь неясная размытая тень у деревьев.

С новым приливом силы Фрея бросилась вперед, но нога запнулась о какую-то ветку, заскользила на мокрой земле.

Чужое заклятье настигло ее в тот момент, когда она пыталась удержать равновесие. И Фрея подстреленной птицей упала в вереск.

– Не сутультесь, миледи. Опустите плечи, а подбородок поднимите чуть выше.