Они спустились с горы и въехали в Элбак. Улицы были немощеными, и слякоть и снег хлюпали под копытами лошадей. Снег еще непревратился в сплошную грязь и это ясно показывало, что в городе никого небыло. Единственная слабая струйка дыма поднималась из трубы низенькогополуразвалившегося домика, больше напоминавшего сарай и выходившего на то, что,видимо, было городской площадью. Улэф втянул носом воздух.

— Судя по запаху, трактир, — сказал он.

Они спешились и вошли внутрь. Комната была длинной и низкой,с прокопченными балками и разбросанной по полу грязной соломой. В этойполутемной комнате, в которой совсем не было окон, было холодно, сыро и плохопахло, а единственный свет исходил от маленького огня, разведенного в очаге всамом дальнем ее конце. Горбун в лохмотьях ломал скамейку, чтобы подброситьдров в огонь.

— Кто здесь? — закричал он, когда они вошли.

— Мы путешествуем, — ответила по-стирикскиСефрения странно недобрым тоном. — Мы ищем ночлег.

— Здесь не ищите, — проревел горбун. — Этомой дом! — Он бросил обломки скамейки в огонь, натянул на плечи засаленноеодеяло и снова сел поближе к огню, подтянув к себе бочонок с элем.

— Мы с радостью переночуем и в другом месте, —сказала ему Сефрения. — Но нам нужно кое-что разузнать.

— Пойдите спросить кого-нибудь еще. — Горбуноглянулся и взглянул на стирикскую волшебницу. И тут все заметили, что глазаего смотрели в разные стороны и взгляд был как у полуслепого.

Сефрения прошла по крытому соломой полу и посмотрела прямо влицо наглого горбуна.

— Похоже, ты один в этом городе, — сказала онаему.

— Да, — угрюмо признался он. — Все остальныеотправились подыхать в Лэморканд. Я тоже здесь подохну, но мне хоть не придетсятак долго тащиться к месту смерти. А теперь убирайтесь.

Тогда Сефрения вытянула вперед руку и повернула ладоньювверх перед небритым лицом горбуна. Голова змеи поднялась с ладони, ее языкдрожал. Полуслепой земохец щурился, поворачивая туда-сюда голову, силясьразглядеть, что она ему показывала. Потом он издал крик страха, приподнялся настуле и упал назад, разлив эль.

— Позволяю тебя приветствовать меня, — безжалостнопроизнесла Сефрения.

— Я не знал кто вы, Жрица, — пролепеталгорбун. — Прошу вас, простите меня.

— Посмотрим. А теперь отвечай мне, есть ли кто-нибудьеще в городе. И не вздумай хитрить.

— Никого, Жрица, только я — но я слишком изувечен,чтобы ехать, и почти ничего не вижу. Они бросили меня.

— Мы ищем наших спутников. Они должны были проезжатьздесь раньше нас: четверо мужчин и женщина. У одного из них белые волосы, адругой очень смахивает на обезьяну. Ты видел их?

— Пожалуйста, не убивайте меня.

— Тогда говори.

— Несколько человек проезжали здесь вчера. Это могутбыть те, кого вы ищете. Я не смог разглядеть их лица. Однако я слышал ихразговор. Они сказали, что отправляются в Эйк, а оттуда — в столицу. Они укралилодку Тассалка. — Горбун сел на пол, обхватил себя руками и началраскачиваться взад-вперед, рыдая и воя.

— Он сумасшедший, — тихо сказал Тиниен Спархоку.

— Да, — печально согласился Спархок.

— Все ушли, — завывая пел горбун. — Все ушлиумирать за Азеша. Убейте эленийцев и умрите. Азеш любит смерть. Все умрите… Всеумрите… Все умрите за Азеша.

— Мы возьмем лодку, — прервала его причитанияСефрения.

— Берите, берите… Никто не вернется. Все погибнут, и ихпожрет Азеш.

Сефрения повернулась спиной к горбуну и вернулась туда, гдестояли остальные.

— Мы уезжаем, — произнесла она тоном, не терпящимвозражения.

— Что с ним будет? — тихо спросил ее Телэн. —Он же тут один и почти слепой.

— Он умрет, — резко ответила она.

— В одиночестве? — голос Телэна дрожал.

— Все умирают в одиночестве, Телэн, — ответилаСефрения и вывела мальчика из вонючей комнаты.

Однако выйдя из дома матушка не выдержала и разрыдалась.

Спархок подошел к седельным сумкам, вынул карту и, вздохнув,стал разглядывать ее.

— Зачем Мартэлу ехать в Эйк? — пробормоталон. — Это же огромный крюк.

— Из Эйка тоже есть дорога в Земох, — сказалТиниен, показывая на карту. — Мартэл наверняка боится, что мы егонастигнем, вот и пытается исхитрится, чтобы уйти от нас. Ведь его лошадинаверняка уже падают с ног.

— Может быть, — согласился Спархок. — ДаМартэл никогда и не любил ездить через страну.

— Мы отправимся тем же путем?

— Нет. Мартэл мало что смыслит в лодках, так что онпробарахтается тут несколько дней. Кьюрик бывалый моряк и он отлично справитсяс перевозкой нас на тот берег, а там путь до столицы займет у нас дня три. Мыможем успеть прибыть в Земох раньше Мартэла.

— Кьюрик, — позвал он. — Пойдем, отыщемподходящую лодку.

Спархок опирался о борт большой просмоленной шаланды,которую выбрал Кьюрик. Ветер дул на восток, и их судно быстро неслось по волнамзалива. Спархок полез под одежду и достал письмо Эланы.

«Любимый, — писала она. — Если все шло хорошо, тыдолжен быть уже совсем близко от границы Земоха. А я должна верить, что у тебявсе хорошо, иначе сойду с ума. Ты и твои спутники победят, милый Спархок. Язнаю это так же точно, как если бы сам Господь Бог сказал мне об этом. Нам былопредначертано полюбить друг друга и пожениться. У нас в этом не было выбора,хотя я, конечно, не выбрала бы никого другого. Судьба предопределила твоювстречу со мной, так же как и встречу с твоими друзьями и верными спутниками.Кто в целом мире лучше подходит для того, чтобы разделить с тобой то нелегкоебремя, что ты взвалил себе на плечи, как не эти прекрасные люди? Келтэн иКьюрик, Тиниен и Улэф, Бевьер и милый Берит, такой юный и такой храбрый, всеони присоединились из любви и во имя общей цели. Ты не можешь потерпетьпоражение, мой любимый, только не с такими друзьями. Торопись, мой рыцарь имуж. Веди своих непобедимых спутников в логово нашего старого врага и вызови набой. Пусть дрожит Азеш, потому что идет рыцарь Спархок с Беллиомом в руке и всесилы Ада не остановят его. Торопись, любимый, и знай, что твое оружие — нетолько Беллиом, но и моя любовь.

Я люблю тебя. Элана».