– Ну, присели перед дорожкой? – спросил Крест, первымопустился на кончик стула и почти сразу же вскочил.

Надя накинула плащик, надела светлый парик, и они вышлигуськом. Шагавший последним Мазур подмигнул Ольге, легонько погрозил пальцем.Очень уж опасно было оставлять ее одну дожидаться Карабаса: если брательничкиприготовили ловушку, лучше засады на квартире и не придумаешь. Но делать былонечего, пришлось согласиться с планом Креста.

Ольга ответила равнодушным, почти чужим взглядом. Ондосадливо поморщился, пошел вслед за Крестом, на ходу вешая на плечо футляр сприбором ночного видения.

Гоша сел за руль, Надя устроилась рядом с ним. Мазур сКрестом оказались на заднем сиденье. Крест тут же напялил лежавший там бушлат,надел милицейскую фуражку. Мазур сидел спокойно – отведенная ему роль такогокамуфляжа не требовала.

Пожалуй, впервые в жизни он ехал в милицейской машине – еслине считать короткого рейса в кузове «трезвяка», когда они с Морским Змеем,будучи еще курсантами, попались совершенно глупо.

Никаких признаков слежки он не обнаружил. Трещала рация,хрипло выплевывая что-то нечленораздельное. Они катили по безлюдным улицам,сплошь и рядом не освещенным вовсе, свет в домах уже не горел, городок спал. Номилиция, как быстро понял Мазур, бдила по-прежнему – «луноходы» попадалисьчто-то очень уж часто для столь крохотного городка...

Потом оказались в совершеннейшей темноте – Мазур смутноразличал по обеим сторонам силуэты добротных частных домов. Гоша, погасив фары,затормозил. Опустил стекло со своей стороны. Непроглядная темень и тишина,только собаки побрехивают.

Впереди показались плавно приближавшиеся подфарники – двараскаленных уголька, наплывавших во мраке. Смутно белевшее пятно обернулось«Таврией». Выскочил Карабас, просунул голову к ним в машину:

– Порядок. Вся улица без света. Даже если приволокут в такуюпору электрика, с маху не справится – я там пошерудил... Телефоны тоже. Всепровода, какие были. А если у них переноски есть, я уж не ответчик...

– Ладно, давай на хату, – распорядился Крест. –И смотри там...

– Едем? – бесстрастно спросил Гоша.

– Погоди, – Крест вытащил сигареты. – Подымимчуток, посидим. А то и встревожиться могут – только свет погас, так гости инагрянули... Переноски у них определенно есть, а, капитан?

– Это точно, – сказал Гоша. – Я Инала сто развидел с рацией, да и остальных тоже...

– Что делать, – поморщился Крест. – Если уж пойдеттакая пьянка и успеют кликнуть кунаков, придется борзеть. У тебя, я смотрю, засиденьем автомат имеется...

– Придется, – неохотно отозвался капитан. – Шумувот не хочется...

– А кому хочется? Ладно, поехали. Нам, главное, друг другане перестрелять и взять хоть одного живьем, иначе до утра будем половицыотдирать и по углам шариться...

Гоша зажег фары, переключил их на ближний свет и медленнопоехал в глубь темной улицы. Собачий брех сопровождал их, как шлейф. Черезминуту Крест похлопал Мазура по коленке. Тот понял, открыл дверцу и выпрыгнул.Огляделся. Глаза уже привыкли к темноте, да и небо было звездное, ясное.«Уазик», включив мигалку, резко повернул вправо, остановился впритык косновательным высоким воротам, осветив их фарами, – на сей раз дальнимсветом. Захлопали дверцы. Мазур, зачем-то пригибаясь, на полусогнутых пробежалмимо палисадника, свернул в крохотный проход, образованный двумя заборами,придерживая карман левой рукой, чтобы не вывалился длинный американский фонарикс мощным рефлектором. Как и описывал Крест, посреди прохода растет высокийтополь – правда, ветви, нависшие над забором слева, аккуратно подрезаны, чтобыпо ним не перелезли и не спрыгнули внутрь. Но обрубки сучьев остались, и Мазур кошкойвзлетел наверх, обдирая подошвами кору, угнездился на суку. Собака в том доме,куда они собирались ворваться, лаяла вовсю – как и собака в оставшемся заспиной доме, но это вряд ли всполошит хозяев: во-первых, собаки заливались повсей улице, во-вторых, Гоша принялся ожесточенно сигналить, так и не выключивфар, заливавших ворота ярким светом. И маячок на крыше по-прежнему озарялокрестности ритмичными синими вспышками.

Мазур поднял к глазам напоминавший кинокамеру прибор.Большой дом под железной крышей не по-здешнему поставлен в глубине обширногодвора, к нему примыкает гараж и что-то вроде сарая, тоже кирпичные. Повнутренней стороне забора, чуть пониже гребня, примерно на полметра, протянутав четыре ряда колючая проволока – м-да, замучишься перелезать...

Кто-то уже вышел из дома, светя себе под ноги сильнымфонариком, постоял у крыльца. Синие вспышки озаряли двор. Мазур рассмотрел, чтособака, здоровенная овчарка, не привязана – подбежала к стоявшему, махнулахвостом и вновь кинулась к воротам.

Из дома что-то крикнули на незнакомом языке. Стоявший громкоответил, Мазур понял единственное слово: «милиция». Из дома после недолгогомолчания переспросили, затем, судя по тону, отдали приказание. Человек пошел кворотам, на ходу достал большой пистолет и держал его за спиной в правой руке.

Овчарка, ободренная его приближением, залилась пуще.

Мазур терпеливо ждал. «Привратник» отпер калитку, чуть-чутьприоткрыл – там на манер дверной цепочки была приспособлена цепь не тоньшесобачьей. Осторожно выглянул, спросил уже на чистом русском:

– Что надо, слушай?

– Милицию не узнаешь? – рявкнул Гоша. Вряд ли емупришлось долго стараться, чтобы изобразить непреклонное хамство. – Собакупривяжи, поговорим!

На крыльцо вышел еще один, перекинулся парой слов с тем, уворот, поймал овчарку за ошейник и оттащил ее подальше, к конуре, но запиратьне спешил, так и остался стоять.

– Что надо? – повторил человек у ворот.

Мазур не видел, что там происходит, но прекрасно зналнаперед: сейчас Гоша подтолкнет Надю к воротам... Ага, вот ее голос:

– Он, та самая морда! Только тогда в кожанке был...

– Зачем обижаешь? – спокойно спросил«привратник». – Я тебя первый раз вижу, красивая, а жаль... Капитан, тебечто, денег надо? Сразу и скажи, как мужчина, а не заставляй красивую девочкуврать в глаза...

– Как разговариваешь, сука? – послышался кипящий отнюдьне деланным возмущением голос капитана. – Я тебе что, кунак?

– Вы, гражданин, в самом деле, так развязно себя неведите, – поддержал Крест.

– Почему развязно, а? – «привратник» былневозмутим. – Я к тебе в дом среди ночи постучу, нехорошими словаминазывать буду, ты не обидишься? Зачем девочку привел? Я ее впервые вижу. Может,нам разбудить Инала, чтобы разбудил Павлюка? У тебя на погонах звездочекменьше, чем на хорошем коньяке, не та астрономия, чтобы я навытяжкустановился... – в голосе просквозили озорные нотки, похоже, он малостьзабавлялся. – Капитан, кто же так дела делает?