Я открыла глаза и оторвала руки, будто ошпарилась. Устыдилась и закусила губу.

Глядя на Роми, явно ожидающего от меня волшебства, выкрикнула:

— У него пробито легкое! Я не знаю, что делать!

Еще шаг, еще удар о что-то незнакомое — я скачусь в истерику. Начну молиться, как это делала Ив… Бесполезно.

Или нет?..

Духи Фадрагоса, пожалуйста, помогите нам.

Роми ничего не подсказал, а когда говорил с Елрех, я поняла по выражению их лиц: им страшно. Они хоронят Кейела…

Я оскалилась и повторно призвала силу Айссии.

Он Вольный, он крепкий… Он все еще жив.

Его кожа посинела.

— Тебе кажется, — успокоила себя.

Раскатистый гром в который раз огласил округу. Солнце переползло зенит, и тень скалы грозила вот-вот накрыть нас. Я положила ладони на холодную спину, покрытую бисеринками пота, и закрыла глаза. И снова зеленоватое марево Айссии устремилось к внутренним повреждениям. Обволокло легкое, раскрыло скопление крови и… замерло.

Чужая сила сковала меня, надавила со всех сторон, по-хозяйски осмотрела Кейела. Опасаясь вспугнуть неизвестно духа, я не сопротивлялась, позволяя ему управлять моей силой. Прислушалась внимательней, ощутила могущество неизвестной природы. Дух будто знал все таинства мира, но хранил их в секрете. Дух ли? От него веяло мощью.

Неизвестный безмолвно подсказал, — будто подкинул видение, но без картинки, а лишь знанием, — что это он удерживает Кейела в глубоком сне. Последовала еще одна подсказка: куда направить силу Айссии и что делать дальше. Он был повсюду и нигде, пришел внезапно со всех сторон и так же отступил, словно отхлынула вода. И даже очнувшийся было темный дух, приманенный близкой смертью, забился в ужасе, затем скрутился в поводке и сидел все время смирно. Грозный дух боялся покровителя Кейела, будто тот был его строгим родителем.

Не теряя времени после ухода покровителя Вольного, я выполняла его указания.

Голова кружилась — силы бежали стремительно, излечивая ссадины на спине Кейела, сращивая ткань. Мед помогал сберечь приличное количество силы, но, казалось, что ее все равно уходит слишком много. Когда я закончила, открыла глаза и кивком поманила Роми к себе. Рядом сидела Ив, в любой момент готовая помочь с зельями или водой.

Дождавшись Роми, я крикнула:

— Надо перевернуть на спину! Только аккуратно!

Когда увидела лицо Кейела, стало совсем дурно. Сломанный нос, рассеченная бровь, разбитые губы. Вокруг глаз посинело, едва не почернело. Ив тоже вздрогнула, но вскоре смочила тряпку и стала осторожно стирать пыль, грязь и запекшуюся кровь. Я срезала остатки куртки и рубашки, после чего откинула лохмотья. Осторожно отвела руку Кейела. Потянулась за остатками обеззараживающего зелья. Обработав кинжал и кожу на боку, между ребер, без заминки резанула ее. Чувствуя, как поддается плоть, углубила острие. Остановилась по наитию, вытащила кинжал и только тогда позволила дрожи завладеть руками. Отбросила за ненадобностью оружие и приложила ладони к холодной груди. Скупая похвала могущественного духа, объявившегося вновь, принесла облегчение и вселила надежду, что все обойдется. Главное, все сделать правильно.

Силой Айссии я мягко толкала кровь к сквозному порезу, избавлялась от нее. Ощущала, как дыхание Кейела успокаивается, становится глубже. Остальные силы тратила на заживление легкого, ссадин, внутренних ушибов и сращивание ребер. Когда на костях остались лишь трещинки, опять явился дух, тяжело надавил и увел силу к лицу Вольного. К его носоглотке — еще одной причине трудного дыхания.

В голове шумело. Я понимала, чувствовала: еще немного израсходую силы — переступлю черту. Пожертвовав жизненной энергией, могу подвести ребят. В этом регионе нельзя оставаться совсем без сил, их нужно будет еще как-то восстановить без особых потерь. Кейелу придется потерпеть болезненное выздоровление. Главное, что он будет жить.

Когда все закончилось, мы полностью находились в густой тени скалы. Я осмотрелась, прикидывая, как разбить лагерь прямо тут. Оглянулась на огромную тушу позади и скривилась. Подозвав Роми и вытирая пот с лица, дождалась, когда уставший Вольный подойдет, и громко произнесла:

— Зверь может быть съедобным!

По крайней мере, Тодж и Феррари насытились вдоволь и теперь облизывались, отдыхая на освещенной солнцем земле.

Вечерние сумерки укутали ущелье. Притихший ветер играл с песком, но высоко его не поднимал. В очередной раз подул прохладой, вынуждая поежиться и в который раз потереть слегка замерзшие плечи. В этот же миг подхватил искры и вместе с вкусным ароматом отнес дальше. Костер быстро поедал ветки колючего кустарника и раскалял гладкий камень, лежащий в центре. Третья порция мяса, нарезанного тонкими ломтиками, почти дожарилась. Ив наколола крайний на кинжал и перекинула на крышку котелка. За ее спиной Роми осторожно обнимал спящую Елрех, прижимаясь щекой к ее волосам. Елрех позволила себе совсем немного капель сонного зелья, чтобы хоть как-то отдохнуть в неприятном месте, где шум не прекращался, а рокот оглушал.

Костер вспыхнул, высоко плюнул искрами, будто хотел достать до неба. Наверное, раздался треск… Я повернулась к кучке тонких, сухих поленьев и, стараясь не уколоться, осторожно подкинула несколько в пламя. Краем глаза заметила движение, и все внутри охватило волнением. Прежде чем повернуться, вдохнула глубоко — Кейел очнулся.

Мы скинули все покрывала в кучу, под самый широкий раутхут, позволяя Вольному принять полусидящее положение. До этого мгновения он спал. Сейчас же водил встревоженным взором перед собой, но веки то и дело опускались, а взгляд будто не мог сфокусироваться. На почерневшем от синяков лице не осталось светлого места, а правый глаз словно был целиком сделан из крови. Пыльные волосы слиплись и беспорядочно падали на голые плечи.

Я подорвалась, быстро подползла к Кейелу и нащупала его руку. Он перехватил мои пальцы, сильно сжал их, потянул к себе. Наконец затуманенный взор остановился на моем лице — глаза застыли, но нажим руки Кейел не ослабил. Попытался улыбнуться, но, видимо, разболелись пересохшие губы, покрытые бурой коркой. Он приоткрыл их и будто выдохнул короткое слово, но я не услышала его и не смогла разобрать по губам. Кейел кашлянул — и сразу вздрогнул.

— Тише, — положив руку на холодное плечо, произнесла я, но мои слова тоже утонули в громком шипении.

Под сумкой я поспешно отыскала бурдюк с водой и поднесла к губам Кейела. Сначала вливала в приоткрытый рот осторожно, но Вольный спустя несколько глотков ухватил меня за руку, вынуждая приподнять бурдюк. Он пил жадно, большими глотками, пил так, будто ничего вкуснее этой разогретой жаром воды не пробовал. Когда утолил жажду потянулся к моей голове. Я растерялась. Как понять, чего он хочет? Мне не хотелось заставлять его ждать, поэтому я просто приблизилась, и он положил ладонь на мою щеку. Скользнул ею к затылку и надавил, заставляя склониться к нему. Глаза оказались слишком близко. Болезненные, но все равно излучающие надежду. Губы снова шевельнулись. Я чуть качнула головой и изогнула виновато брови — ничего не слышу. Раздался гром, и Кейел нахмурился. Меня он не отпускал, ждал, когда раскатистый рокот уймется. Что же такого важного ему нужно сообщить? Когда в воздухе осталось лишь шипение, Кейел притянул меня еще ближе. Но даже в надрывном шепоте, произнесенном на самое ухо, я еле разобрала свое имя, а затем Кейел раскашлялся. Когда я отстранилась, он с досадой и болью смеялся.