- Жан-Клод!

Искусительный и жаркий, раздался его голос:

- Где ты, ma petite? Где ты?

- Ты мне обещал не лезть в мои сны.

- Мы почувствовали, что ты умираешь. И встревожились, когдаоткрылись метки.

Я знала, кто это "мы".

- Ричард не вторгся в мои сны, только ты.

- Я пришел предупредить тебя. Если бы ты нам позвонила, вэтом бы не было необходимости.

Я обернулась и увидела среди травы и кустов зеркало. Зеркалов полный рост с золоченой рамой.

Очень антикварное, совершеннейший "Луи каторз". Иотражение мое потрясало. Дело было не только в одежде - прическа превратилась вкакое-то сложное сооружение с висящими темными кудрями. И волос стало намногобольше, сразу видно, что часть из них накладные. И даже мушки красовались нащеках. Комичное, должно быть, зрелище, но было вовсе не смешно. Вид утонченный,как у фарфоровой миниатюры, но не смехотворный. Отражение мое колыхнулось,вытянулось, потом исчезло, и в зеркале показался Жан-Клод.

Он был высок, изящен, одет с головы до ног в белый атлас -костюм под стать моему платью. Золотым шитьем сверкали рукава, швы на брюках.Белые сапоги до колен, завязанные широкими белыми и золотыми лентами. Фатоватыйнаряд, прикольный, говоря современным жаргоном, но он не казался неуместным.Жан-Клод выглядел элегантно и непринужденно, как человек, стянувший с себяделовой костюм и надевший что-то более удобное. Волосы его падали вниз длиннымиволнистыми прядями. И только неуловимая мужественность тонкого лица иполночно-синие глаза были обычными, знакомыми.

Я покачала головой, и от тяжести кудрей движение вышлонеуклюжим.

- Я тут совершенно не к месту, - сказала я и попыталасьвырваться из сна.

- Погоди, ma petite, погоди, пожалуйста. Я действительнодолжен тебя предупредить. - Он выглядывал из зеркала, как узник из-за решетки.- Вот это зеркало - гарантия, что я к тебе не притронусь. Я пришел толькопоговорить.

- Тогда говори.

- Это Мастер Альбукерка тебя так отделала?

Вопрос казался странным.

- Нет, Итцпапалотль меня не трогала.

Он вздрогнул при звуке ее имени:

- Не говори этого имени, пока мы в этом сне.

- О'кей, но это все равно не она.

- Но ты с ней виделась? - спросил он.

- Да.

Он состроил озадаченное лицо, снял с себя белую шляпу и сталпохлопывать ею по бедру привычным жестом, хотя раньше я за ним такого незамечала. Но вообще я его в подобном костюме видела только один раз, и тогда мыдрались за свою жизнь, поэтому подобных мелочей действительно можно было незаметить.

- Альбукерк под запретом. Высший Совет объявил, что этотгород закрыт для всех вампиров и их миньонов.

- Почему?

- Потому что Принцесса города убивала всех вампиров илиминьонов, которые в этом городе появлялись за последние пятьдесят лет.

Я вытаращила глаза:

- Ты шутишь?

- Нет, ma petite, я не шучу.

Вид у него был тревожный - нет, напуганный.

- Она ничего враждебного в мой адрес не предприняла,Жан-Клод. Честно.

- Для этого должна была быть причина. Ты была там сполицией?

- Нет.

Он покачал головой, снова шлепнул себя шляпой по ноге.

- Значит, ей от тебя что-то нужно.

- И что это может быть?

- Я не знаю.

И снова он хлопнул себя шляпой по ноге, глядя на меня из-застеклянной стены.

- А она действительно убивала всех вампиров, которые здесьпоявлялись?

- Oui.

- И почему Совет не послал никого приструнить ее?

Он потупил взгляд, потом посмотрел на меня, и снова в егоглазах был страх.

- Я думаю, что Совет ее боится.

Я помнила тех трех членов Совета, с которыми мне довелосьвстречаться, и брови у меня поднялись до самых волос.

- Как это может быть? Я знаю, что она сильна, но ведь ненастолько же?

- Этого я не знаю, ma petite, знаю только, что Советпредпочел наложить табу на ее территорию, нежели воевать с ней.

Вот это уже было просто страшно.

- Это мне лучше было бы знать до того, как я сюда приехала.

- Я знаю, как ты ценишь неприкосновенность частной жизни, mapetite. Я все эти долгие месяцы не обращался к тебе. Я уважал твое решение, ноздесь дело не в наших романтических чувствах или их отсутствии, а в нашихдействительных отношениях, Ты - мой слуга-человек, вольно или невольно. Этозначит, что ты не можешь просто ввалиться на территорию другого вампира безнекоторой дипломатии.

- Я здесь по делам полиции. И я думала, что могу находитьсяна чьей угодно территории, если действую от имени полиции. Здесь я Анита Блейк,эксперт по противоестественным явлениям, а не твой слуга.

- Вообще это так, но Мастер, в чьих владениях ты сейчас, неподчиняется указам Совета. Она сама себе закон.

- И что это означает для меня здесь и сейчас?

- Быть может, она боится закона людей. Может быть, нетрогает тебя из страха, что люди ее уничтожат. Ваши власти иногда действуюточень решительно. А может быть, ей просто от тебя что-то надо. Ты с нейвиделась. Каково твое мнение?

Я ответила, даже не успев подумать:

- Сила. Ее манит сила.

- Ты некромант.

Я покачала головой, и снова из-за накладных волос вышлонеуклюже. Во сне я закрыла глаза, а когда открыла их снова, волосы висели уменя до плеч, как обычно.

- Они мне мешали, тяжелые, - сказала я.

- Вполне возможно. Я рад, что ты хотя бы платье оставила. Немогу тебе передать, как давно мне хотелось увидеть тебя в подобном наряде.

- Не начинай, Жан-Клод.

- Прошу прощения, - произнес он с глубоким поклоном,отмахнув при этом шляпой.

- Я думаю, здесь дело не только в некромантии. Онавычислила, что я вхожу в триумвират, как только меня увидела. Я следила, какона разбирала связь между нами троими, будто расплетая нить. Она знала. Ядумаю, этого она и хочет. Хочет знать, как это действует.

- А она может это повторить? - спросил он.

- У нее есть человек-слуга, и она умеет призывать ягуаров.Теоретически, я думаю, она могла бы, хотя не знаю, можно установитьтрехстороннюю связь, если уже поставила метки на человека, а на зверя - ещенет.