У нас уже возникают проблемы с внешним миром.Не более четверти часа назад к главным воротам прибыла первая группа отКу-клукс-клана. Ее отправили на площадку, где обычно собираются протестанты, –между автострадой и зданием администрации. Имеются данные, что на подходе ещенесколько таких групп, которые намерены проводить пикеты до самого конца. Заними строжайший надзор установит охрана. Право выражать протест гарантировано гражданамстраны конституцией – пока протест этот остается мирным. Как мне говорили,накануне казни возможен приезд сторонников смертной казни. По вполне очевиднымпричинам обе данных категории должны быть изолированы одна от другой.

Не в силах усидеть, Наджент поднялся и застылкаменным истуканом во главе стола. Глаза присутствовавших устремились кисполненной подчеркнутого достоинства фигуре. Полковник скользнул взглядом полисту бумаги.

– Экзекуция будет во многом отличаться отпредыдущих. Мистер Кэйхолл стал знаменитостью. Он привлекает к себе вниманиевсей страны. Нам потребуется высочайший профессионализм плюс безусловноесоблюдение установленных норм и правил. Мистер Кэйхолл и члены его семьи должныоставаться для нас уважаемыми гражданами. Я не потерплю никаких комментариев поповоду личности осужденного или процедуры казни. Вопросы?

Наджент обвел взглядом аудиторию. Вопросов небыло. Все точки над "i" оказались расставленными.

– Отлично. Встречаемся завтра здесь же. Вдевять утра. Все свободны.

Кабинет быстро опустел.

* * *

Профессора Джона Брайана Гласса Гудмэн засталв последний момент, когда тот направлялся на лекцию. После обмена формальнымилюбезностями лекция была забыта: оказалось, Гласе читал все книги Гудмэна,Гарнер же, в свою очередь, внимательно следил за регулярно появлявшимися вюридических журналах статьями, где профессор анализировал губительные дляобщества последствия применения смертной казни. Разговор быстро коснулся СэмаКэйхолла и острой потребности Гудмэна в нескольких добровольных помощниках.Гласе обещал посодействовать. Чтобы детально обсудить проблему, онидоговорились встретиться через пару часов за обедом.

В трех кварталах от Высшей школы юриспруденцииГудмэн разыскал неказистое здание, в котором размещался офис южного отделенияГруппы по защите осужденных на смертную казнь – агентства, действовавшего подвывеской федерального и имевшего представительства в каждом штате. Руководилотделением молодой чернокожий юрист Гете Кэрри. Закончив Йельский университет,он отказался от соблазнительных предложений известных фирм и решил посвятитьжизнь борьбе за отмену смертной казни. Пару раз Гарнер встречался с ним накаких-то практических конференциях. Будучи не в состоянии опекать всехсидельцев Скамьи, группа Кэрри, как ее называли, пыталась тем не менееосуществлять независимый надзор за делом каждого. Абсолютно седой в своитридцать лет Гете походил на старика: слишком тяжело было нести ответственностьза сорок семь человеческих жизней.

Над столом секретарши висел календарь спомеченными днями рождения заключенных. В качестве подарка приговоренныйполучал обычную поздравительную открытку. Другого скудный бюджет непредусматривал, да и деньги на покупку открыток часто собирались самими членамигруппы. Под началом Кэрри работали два юриста, несколько часов в неделю импомогали на безвозмездной основе желающие из числа студентов Высшей школыюриспруденции.

Гудмэн провел в офисе почти полтора часа,обсуждая с Кэрри план действий на следующий вторник. Предполагалось, что Гетезаймет пост в канцелярии Верховного суда штата, а сам Гарнер отправится кгубернатору. Джон Брайан Гласе будет дежурить в приемной апелляционного суда вДжексоне, Адам останется на Скамье с клиентом. Один из бывших сотрудников“Крейвиц энд Бэйн”, перебравшийся в Вашингтон, обещал Гудмэну поддерживатьпостоянный контакт с клерком Верховного суда страны.

Остававшиеся до вторника два выходных дняКэрри согласился уделить Гудмэну.

К одиннадцати часам Гарнер вернулся вКапитолий, чтобы передать Ларримуру оформленный по всем правилам документ спросьбой назначить слушание. Губернатор, по словам помощника, чрезвычайнозанят, и увидеться с ним Ларримур сможет лишь во второй половине дня.

– Я буду вам звонить, – сказал Гарнер, оставилчиновнику номер своего телефона в “Милльсо-Буайе” и вышел к машине.

Арендованный на Конгресс-стрит офис был ужеполностью готов к работе. Взятые напрокат за наличные складные стулья и шаткиестолы принадлежали раньше, судя по инвентарным биркам, церковной школе.

Испытывая чувство гордости за новый филиалфирмы “Крейвиц энд Бэйн”, Гудмэн опустился на ненадежное сиденье и началнажимать кнопки сотового телефона. Первым абонентом стала его личная секретаршав Чикаго. Затем – ждавшая дома жена, Адам, приемная губернатора.

* * *

К четырем часам дня Верховный суд штатаМиссисипи еще не отклонил петицию по вопросу умственной и психическойнеполноценности Сэма Кэйхолла. С момента подачи бумаги прошло более суток. Адампродолжал изводить телефонными звонками судебного клерка:

– Прошу вас, мне необходим ответ.

Равнодушно-вежливый голос в трубке лишалвсякого оптимизма. Верховный суд штата явно тянул время.

Не лучше обстояло дело и с федеральнымуровнем: протест в Верховный суд США по поводу неконституционности казни вгазовой камере тоже оставался без ответа; застряла где-то в недрахапелляционного суда жалоба на неквалифицированные действия Бенджамина Кейеса.

Четверг не принес никаких новостей. Судейскиечиновники вели себя так, будто речь шла об одной из многочисленных жалоб,которые педантично регистрируются, взвешенно и беспристрастно рассматриваются икладутся под сукно. Адаму же были необходимы действия – отсрочка, слушание илихотя бы ясный и недвусмысленный отказ, дававший основания обратиться в болеевысокую инстанцию.

Он расхаживал по кабинету, то и делопоглядывая на телефонный аппарат. Стол был завален горами ставших вдругабсолютно бесполезными бумаг. Царившая в “Бринкли-Плаза” умиротвореннаяатмосфера не давала дышать. Известив Дар-лен о том, что ему требуется глотоксвежего воздуха, Адам вышел на улицу. В пять часов вечера воздух оставалсявлажным и знойным. По Юнион-стрит Адам добрался до “Пибоди”, зашел в бар иуселся за столик в углу с порцией виски. За минувшие с приезда из НовогоОрлеана три дня он впервые позволил себе спиртное. Виски дарило ощущение покоя,к которому, правда, примешивалось чувство острой тревоги за Ли. Он обвелвзглядом толпившихся в вестибюле постояльцев отеля, всмотрелся в фигуры хорошоодетых людей, бессознательно надеясь увидеть знакомый силуэт. Гдепятидесятилетняя женщина может прятаться от жизни?