– Вы считаете, у Сэма был подельник? – спросилГудмэн.

– Мы всегда подозревали, что Кэйхоллдействовал не один. Ваше мнение?

– Почему оно для вас важно?

– Потому что я должен принять окончательноерешение. Как только скажут свое слово судебные инстанции, я останусьединственным в мире человеком, способным остановить стрелки часов. Если Сэмзаслуживает смерти, не имею ничего против того, чтобы события развивалисьестественным путем. Если же ваш клиент не убийца, то казнь необходимопредотвратить. Я еще достаточно молод и не хочу всю оставшуюся жизнь мучитьсяугрызениями совести.

– Но вы же верите, что рядом с Сэмом находилсясообщник. Этого мало?

– Одной только веры? Мало. Мне нужны факты.Мистер Гудмэн, вы уже несколько лет представляете интересы Кэйхолла. Какпо-вашему, был у него сообщник?

– Был. Я с самого начала полагал, что бомбуустановил другой. Не знаю, кто из них кому подчинялся, но у офиса Крамераорудовали двое.

Макаллистер навалился грудью на стол, заглянулюристу в глаза:

– Пусть Сэм скажет мне правду, и я не толькопроведу слушание – я самым серьезным образом рассмотрю вопрос о помиловании.Повторяю, никаких гарантий, но подход будет взвешенным. Если ваш клиентоткажется – мы зря сотрясаем воздух.

Мона Старк и Ларримур строчили в блокнотах соскоростью судебных стенографистов.

– Кэйхолл уверяет, что говорит правду.

– Тогда забудьте о слушании. Я человекзанятой. Охватившее его разочарование Гарнер Гудмэн попытался скрыть завежливой улыбкой.

– Что ж, попробуем убедить Сэма. Могу явстретиться с вами завтра?

Губернатор повернулся к Моне. Та перелисталаблокнот до первой страницы, сверилась с графиком и поджала губы. Похоже,завтрашний день был расписан по минутам.

– Никакой возможности, сэр, – решительносказала руководитель аппарата.

– А в обед?

– Не выйдет. Вы обедаете с начальникомналоговой инспекции.

– Мистер Гудмэн, почему бы вам не позвонитьмне? – предложил Ларримур.

– Отличная идея! – бросил Макаллистер,поднимаясь со стула и застегивая манжеты рукавов.

Гарнер встал, пожал всем троим руки.

– Обязательно дам вам знать. Но на слушании мынастаиваем в любом случае.

– Оно состоится не раньше, чем Сэм заговорит,– ответил губернатор.

– И, прошу вас, оформите свою просьбу вписьменном виде, – добавил Ларримур.

– Непременно.

Когда Гудмэн вышел из кабинета, Макаллистеруселся за рабочий стол, вновь закатал рукава. Извинившись, Ларримур поспешил ксебе. Мона Старк изучала распечатку компьютера, губернатор смотрел, как напанели его телефонного аппарата мигали ряды огоньков.

– Сколько, интересно, звонков поступает сюдапо поводу Сэма Кэйхолла? – спросил он.

– Вчера позвонили двадцать два человека.Четырнадцать за казнь, пятеро просили о снисхождении, трое колебались.

– Общее количество растет.

– Да, но городская газета опубликовала на дняхбольшую статью, где упоминалась вероятность помилования.

– А опросы?

– Без изменений. Девяносто процентов белогонаселения штата приветствуют смертную казнь, примерно половина чернокожих –тоже. Средний показатель составляет восемьдесят три и девять десятых процента.

– Мой рейтинг?

– Шестьдесят два процента. Однако если выпомилуете Кэйхолла, эта цифра превратится в однозначную.

– Значит, ты против?

– Мы ничего не выиграем, а потерять можем все.Даже если отвлечься от опросов и рейтингов, снисхождение к одному из убийцзаставит десятки, а то и сотни адвокатов, священников, родственников вымаливатьу вас такую же милость. По-моему, забот вам и без того хватает. Этот шаг будетошибкой.

– Ты права. Как насчет плана работы с прессой?

– Закончу в течение часа.

– Мне необходимо с ним ознакомиться.

– Найджел вычитывает орфографию. Думаю,провести слушание все-таки стоит. В понедельник. Объявите свое решение завтра.За выходные дни люди привыкнут к новости.

– Но оно не должно быть закрытым.

– Никоим образом. Пусть репортеры зафиксируютна пленке слезы Рут Крамер.

– Слушание провожу я. Ни Кэйхолл, ни егоадвокаты не станут диктовать мне условия. Если оно в их интересах – подчинятся.

– Согласна. Но не забывайте и о собственных:открытое слушание послужит прекрасной рекламой.

* * *

Ответив на множество глупых вопросовмолоденькой продавщицы и расплатившись корпоративной кредитной карточкой фирмы“Крейвиц энд Бэйн”, Гарнер Гудмэн арендовал на три месяца четыре сотовыхтелефона. Затем он направился в публичную библиотеку на Стейт-стрит и разыскалтам стеллаж, заполненный телефонными справочниками. Из нескольких десятковпухлых томов выбрал относящиеся к наиболее крупным городам штата: Лоурел,Геттисберг, Тьюпело, Викебург, Билокси и Меридиан. Потом пришел черед городковпоменьше – Туники, Кэлхауна, Буда, Вест-Пойнта. У стойки регистрации Гарнерразменял десятидолларовую купюру на монетки в двадцать пять центов и следующиедва часа провел за ксероксом, делая копии нужных страниц.

Скучное занятие доставило ему ни с чем несравнимое удовольствие. Никто из посетителей библиотеки не мог подумать, чтоэтот невысокий, прилично одетый мужчина с гривой седых волос – старший партнеризвестной в Чикаго юридической фирмы и под его началом огромный штат секретарш,помощников и практикантов. Никто не поверил бы, что его заработок за прошедшийгод составил более четырехсот тысяч долларов. Но деньги интересовали Гудмэнакуда меньше, чем работа. Работа приносила ощущение счастья. И сейчас Гарнерприлагал титанические усилия, чтобы не допустить узаконенного убийства ещеодной человеческой души.

Покинув библиотеку, он двинулся в Высшую школуюриспруденции штата Миссисипи. Ее преподаватель, профессор Джон Брайан Гласе,не только читал курс уголовного права, но и был автором известных публикаций,направленных против смертной казни. Гудмэну предстояло познакомиться спрофессором и узнать, нет ли у него на примете толковых студентов, которыехотели бы заняться исследованиями.