– С мистером Ларримуром и миссис Старк вы ужевиделись.

– Да. Спасибо, что согласились принять –договоренности на этот счет у нас с вами не было. – Гарнер растянул губы вулыбке. Разумеется, она не шла ни в какое сравнение с улыбкой хозяина кабинета.В данную минуту Гудмэну требовалось прежде всего выразить признательность этомувлиятельному человеку.

– Давайте-ка сядем. – Макаллистер сделал жест,указав на стулья у небольшого стола красного дерева, что стоял в углу, метрах впяти от двери.

Все четверо уселись. Ларримур и Мона Старкположили перед собой блокноты.

– Насколько я знаю, за три или четыре дня судыполучили от вас множество бумаг, – заметил губернатор.

– Да, сэр. Интересно, вы в свою бытностьгенеральным прокурором тоже имели дело с лавиной документов?

– Нет. Бог миловал.

– Что ж, вам повезло. Мы же будем писатьпетиции до последней минуты.

– Могу я кое о чем спросить вас, мистерГудмэн? – Голос Макаллистера звучал с подкупающей искренностью.

– Безусловно.

– За годы работы вы немало повидали. Чтосейчас подсказывает вам интуиция? Далеко ли критическая черта?

– Трудно сказать, сэр. Сэм здорово отличаетсяот других заключенных – у него превосходные адвокаты.

– В числе которых и вы.

Сидевшие за столом улыбнулись, лицо Ларримураисказила загадочная гримаса.

– Не буду спорить. Собственно говоря, основныевопросы по делу Кэйхолла уже сняты. Сейчас мы предпринимаем, может быть,безрассудные попытки, однако и такие действия иногда приводят к успеху.Сегодня, за семь дней до конца, я оцениваю наши шансы как пятьдесят напятьдесят.

Мона записала что-то в блокноте, как если быэта информация имела для губернатора решающее значение. Перо Ларримурафиксировало каждое произнесенное за столом слово.

Несколько мгновений Макаллистер сосредоточенноразмышлял.

– Вот что меня смущает, мистер Гудмэн: вашклиент не подозревает о нашей встрече, он вообще против идеи слушания. Выпросили не уведомлять прессу о самом факте этого разговора. Для чего же мыздесь собрались?

– Все меняется, губернатор, все в нашем миременяется. Я неоднократно бывал на Скамье и видел, как люди отсчитывают своипоследние дни. В их мозгу что-то происходит, апатия исчезает, они начинаютдействовать. Как юрист, я должен предусмотреть вероятность любого развитиясобытий.

– Другими словами, вы настаиваете на слушании?

– Да, сэр. На закрытом слушании.

– Дата?

– Скажем, в пятницу.

– Через два дня. – Макаллистер задумчивопосмотрел в окно.

– Каких свидетелей вы намерены пригласить? –откашлявшись, спросил Ларримур.

– Хороший вопрос. Если бы мы знали, я тут женазвал бы их имена. Но имен у меня нет. Скажу лишь, что изложение нашей позициине отнимет много времени.

– Кого выставит штат? – осведомился губернатору Ларримура.

Острые зубки помощника влажно блеснули, иГудмэн отвел взгляд в сторону.

– Думаю, наверняка захочет высказатьсякто-нибудь из семьи потерпевших. Детали случившегося по-прежнему у них впамяти. Возможно, потребуется выслушать кого-то из Парчмана: нам необходимознать, какое мнение о Кэйхолле у администрации тюрьмы. Процедура слушанийпредусматривает достаточную гибкость.

– Мне об этом преступлении известно больше,чем кому бы то ни было, – негромко, как бы самому себе заметил Макаллистер.

– Ситуация действительно необычная, – призналГудмэн. – На моей памяти в подобных слушаниях главным свидетелем обвинениявсегда являлся прокурор. Теперь же вам, бывшему прокурору, предстоит решитьвопрос о помиловании.

– Почему вы хотите, чтобы слушание велось взакрытом режиме?

– Губернатор всегда стремится к максимальнойоткрытости, – пояснила Мона Старк.

– Так будет лучше для всех, – наставительнопроизнес Гудмэн. – Вам не придется испытывать на себе давление, губернатор, иливыслушивать чьи-то советы. Нам же огласка просто помешает.

– Чем?

– Откровенно говоря, сэр, я против того, чтобыпублика слушала воспоминания Рут Крамер о своих сыновьях.

Гудмзн обвел собравшихся взглядом.Действительная причина крылась в ином: Адам считал, что единственный способдобиться от деда согласия на слушание – это любой ценой избежать публичного спектакля.Если процедура будет закрытой, то, возможно, Адаму удастся убедить Сэма в том,что Макаллистер не стремится стать ее главным героем.

По всей стране Гарнер знал десятки людей,готовых по первому зову явиться в Джексон, чтобы дать показания в пользу СэмаКэйхолла. Многие из этих людей долгие годы последовательно выступали противсмертной казни, среди них были священники, монашки, психологи, писатели,университетские профессора и несколько помилованных заключенных. Доктор Суиннмог со всей убедительностью рассказать губернатору, какие необратимые переменыпроизошли в мозгу Сэма, и Макаллистер наверняка понял бы, что властинамереваются учинить расправу над жалким “овощем”.

Большинство штатов предоставляли осужденномуправо требовать слушания о помиловании, однако в Миссисипи этот вопросопределялся исключительно губернатором.

– По-моему, вполне резонно, – сказал наконецМакаллистер.

– Интерес к делу уже подогрет, – добавилГудмэн, зная, насколько его собеседник неравнодушен к прессе. – Открытоеслушание не принесет пользы ни одной из сторон.

Мона, ярый противник закулисных сделок,написала что-то в блокноте печатными буквами. Губернатор погрузился вразмышления.

– Вне зависимости от того, будет слушаниеоткрытым или закрытым, – после долгой паузы произнес он, – отпадает всякийсмысл проводить его, если ваш клиент не сообщит нам какие-либо новыеобстоятельства. Я имею четкое представление о деле, мистер Гудмэн, я вдыхалзапах гари и собственными глазами видел изуродованные тела детей. Невозможносменить точку зрения, если вы не представите неизвестные ранее факты.

– Такие, как…

– Хотя бы имена. Дайте мне имя сообщника, ислушание состоится. Помилования, как вы понимаете, обещать не могу, но слушаниегарантирую. В противном случае затея окажется пустой тратой времени.