Леван то и дело поглядывал на дорогу. Ждал Амирана. Луна поднималась все выше. Амирана не было видно. Леван злился.

— Ио чем этот тихоня болтает с ней?..

Быки вздыхали, щипали траву, мотали головой.

Луна скатилась по небосклону. Побледнела. Растаяла. Стало прохладно. Никора наелся, подогнул передние ноги, затем задние и с тяжким вздохом опустился на землю. Нисла ласково терся головой о локоть хозяина.

На востоке взошла предрассветная звезда. Ветер крепчал.

— Скоро рассвет, — проговорил Леван, — как только взойдет солнце, поднимется ветер, высушит все, и тогда лемех даже не зацепится за землю. Где же этот мальчишка?

Никора спокойно посапывал у его ног. Лег и Нисла. Леван тоже опустился на траву и прислушался…

На шелковице встрепенулся воробей… нерешительно чирикнул. Ему отозвались воробьи с соседнего двора. Воробей осмелел, перепорхнул на ветку повыше, потом на другую и защебетал.

Леван встал, подошел к калитке, выглянул. Дорога уходила вдаль. Амирана не было видно.

— Куда же он запропастился! — не выдержал Леван. Подошел к арбе, приподнял ее.

На клешнях прогнила супонь. Леван зашел за кухню. Обычно он закидывал супонь под крышу… Отвал плуга покрылся ржавчиной. Ручник расшатался. Леван вытащил из простенка секач и заранее заготовленный акациевый обрубок. Изредка он поглядывал на дорогу. Вот-вот появится Амиран…

Леван заторопился. Притащил яремное бревно, отмерил середину, заточил, просверлил дырки для клешней.

Амиран все не шел.

А ветер подул сильнее… Наверняка все высушит… Только сегодня… Завтра плуг уже не взрыхлит землю.

— Но… — Леван коснулся рукой лба. — Может, он ждет меня в поле.

Бывало с Амираном такое. Быков он оставлял отцу, а сам вскидывал на плечо тяпку и шел пропалывать междурядья.

Леван проверил тяпки.

Нет, все они были на месте.

А лопаты?..

Лопат не было. Во дворе не было ни одной лопаты. Куда они могли деваться?[14]

— Ушел, — уже по-деловому проговорил старик. Тонким айвовым прутиком поднял быков, впряг, взвалил на арбу плуг и отправился в поле.

Когда он выехал на равнину, деревня только просыпалась. Быки потянулись к канаве напиться. Леван пересел на задок арбы, чтобы ярмо не давило быкам на шею. Потом слез, осторожно перевел быков через мостик, провел вдоль опушки, благополучно прошел по краю оврага и остановил арбу под ивой.

Здесь Амирана тоже не было.

Вспахать оставалось немного, но на день работы было с избытком. А завтра земля просохнет так, что в нее и гвоздя не вобьешь. Леван распряг быков, взял секач и направился к лесу. Выбрал на дубе тонкую ровную ветвь, по дороге очистил ее от листьев и вето-чек. Потом встал на один конец, а с другого стал скручивать. Скрутил, завязал и накинул на ярмо. Закрепил на впряженных быках супонь, приладил плуг и ступил на оставленную Амираном борозду.

…Сошник тяжело вошел в землю. Быки рванулись. Земля потрескалась, поддалась, и огромный высохший пласт лег под ноги Левана.

Местами старая борозда шла вкривь и вкось. Не понравилось это Левану, — не должно случиться такого с хорошим пахарем. Он и без того был зол на Амирана, а эта искривленная борозда вывела его из себя. Он стегнул быков… Плуг выскочил из земли и потянул за собой Левана.

Долго не мог совладать с ним Леван. Потом напрягся, налег на него.

Невидимый для глаз отвал полз вперед. Вспарывал землю, выворачивал ее и раскидывал в обе стороны. Комья ложились на комья, душно пахло землей. Отвал трудно полз дальше.

В конце борозды Леван развернул плуг. Просохшая земля не поддавалась, но склонившийся над плугом старик тяжело давил на ручник.

И опять в обе стороны раздалась земля, опять стало трудно быкам, и они остановились.

— Ну!.. Пошел! — стегнул их Леван.

И замер… Огляделся… Вокруг ни души. Ему стало страшно. Он словно что-то вспомнил, он словно что-то понял…

Хотел остановить быков, но Нисла ступил влево, перешел на вспаханную борозду. Леван зло хлестнул его.

— Я тебя… а ну, выходи! — И когда снова по обе стороны борозды легли теплые комья земли, он забыл свой испуг.

Взошло жаркое солнце. Ослепило пахаря. Он затенил рукою глаза — удивился солнцу.

Быки стали, Леван поспешил им на помощь. Расшатал плуг — сошник зацепился за прогнившую корягу.

— Ну… назад, назад! — Обеими руками Леван потянул плуг на себя. Нисла отступил. Никора не любил отходить назад. Леван обошел быков и стал подталкивать их спереди. Он с трудом вытащил корягу и продолжил борозду. Вздыбились комья. Развалилась, рассыпалась высохшая земля.

Над головой пролетела ворона, каркнула и опустилась на иву. Ветка упруго прогнулась, ворона еле удержалась, замахала крыльями и опять каркнула. Леван вздрогнул и посмотрел на иву. Ветка мерно покачивала черную птицу. Леван не мог оторвать взгляда от сухого клюва вороны. Вдруг он споткнулся, по устоял… перескочил через ком и оперся о ручник. Но иссохшая земля выкинула из себя плуг. Леван потерял равновесие, покачнулся, упал.

Быки почувствовали облегчение и пошли быстрее, волоча за собой сверкающий отвал.

— О-ох! Обломают себе ноги! Нисла!.. Никора!..

Леван вскочил, догнал их, ухватился за ручник, выпрямил плуг и навалился на него всем телом.

Сперва сошник скреб по поверхности, потом разбросал мелкие комья, на миг замер и сразу глубоко ушел в землю. Земля взбухла, раздулась, потрескалась, поддалась, и жирные комья развалились пополам.

Ворона перелетела с ветки на ветку, еще раз каркнула и лениво взмахнула крыльями.

Внизу, под деревом, Леван увидел бригадира. Он улыбался, по не говорил ни слова.

Солнце поднялось выше.

Пот стекал со лба, жег глаза, скатывался в борозду. Промокшая рубаха липла к спине. Леван почувствовал на губах вкус соли и жадно вдохнул острый запах пота. Земля заупрямилась. Задрожал, затанцевал плуг и искривил борозду. Не любил такого Леван. Среди сотни работ можно было отличить его руку…

…Солнце подошло к полудню.

Леван выпрямился, посмотрел на невспаханную часть участка. Успеет ли сегодня?

«Надо сегодня кончить. Если ветер и ночью не успокоится, завтра просто загублю быков… да и себя замучу ни за что…»

Леван взмахнул прутом.

…Солнце легко скользило по склону и, подобрав лучи, скрылось за горами.

Обессиленные быки тянулись к траве…

Леван тяжело налег на плуг…

…Поздним вечером въехала арба во двор Левана Кикабидзе. Изголодавшиеся быки набросились на траву. Леван с трудом снял с них ярмо, подставил под арбу подпорки и повалился на землю. И снова ему стало не по себе, стало страшно. Он хотел встать… огляделся. В синем мраке, мягко окутавшем