– Не, ну ты точно, как моя жена. – Неожиданно грубо ответил напарник. – Какие защитники станут нас охранять? Ты сам-то хоть раз задумывался? На кой черт мы им сдались, если мы неблагими делами занимаемся. У тебя что, религия предков только для того, чтобы календарик на стену повесить?

– Ладно, не кипятись. – Данба немного поник. – Что уж поделать, но мы вынуждены крутиться, чтобы хоть как-то деньги заработать. Надо же как-то жить…

– А это видно, что денег у тебя ой как не хватает. – Соржу похлопал по гладкому корпусу джипа. – Бедняжка. Страшно смотреть, как ты выживаешь. Смотри, с голоду не помри. – Он сердито повернулся к окну скрестив руки на груди.

Ехали молча. После нескольких минут тишины, Данба решил бороться с мрачным настроением товарища. Включил радио. Сквозь шум помех изредка прорывался сильный пронзительный голос какой-то женщины, поющей китайские народно-патриотические песни. Поборовшись несколько минут с радио, водитель со вздохом выключил звук. За окнами распростерлась пустынная грунтовая дорога. Далеко впереди виднелись горы и между ними поселок, где их ждал клиент. Внезапное озарение, посетившее водителя, подкинуло идею для разговора. Он щелкнул пальцами.

– Вспомнил. Соседка одну интересную историю рассказала. – Хмурый напарник молчал как рыба. – Она мне говорит по секрету, что мол неделю назад видали на здешних горах одну странную парочку. Вроде как люди, но нет в них ничего человеческого. На иностранцев чем-то похожи. Один из них сильно на монгола смахивает. Одет по-старому. Подходить к ним страшно. Было вроде так, что они просто мимо деревни прошли, а на следующий день у всех удои снизились. Поэтому люди говорят, будто это злые духи бродят. Проклятия на деревню насылают. А что делать в наших горах иностранцам-то? Женщина вся черная, на ведьму похожа… Странные. Кто их знает, что там задумали… – И он отвлекся от дороги с надеждой посмотрев на Соржу. Тот никак не среагировал, бесцельным взглядом провожая уходящие в даль холмы.

9:18 Веймин забыл зачем доставал телефон. Вроде бы время посмотреть, но стоило отключить подсветку, как из головы напрочь вылетело увиденное. Опять нажал. Поправил очки.

– Долго еще ехать? – Обратился к тибетцу лет тридцати сидящему за рулем.

– Да, еще часа два по серпантину, – на ломанном китайском отвечал тот.

Веймин со вздохом откинулся на спинку кресла. Интернет здесь ловил плохо. Не зная, чем себя занять, подавшись вперед, обратился к проводнику.

– Дак что, там действительно видели снежного барса?

– А то, как видели. – Отвечал за друга водитель. – Вот Соржу не даст соврать, что своими глазами видел. Ведь видел же, да?

– Да, конечно. Он там, на перевале был. Далеко правда. Я с бинокля смотрел.

– И вы утверждаете, что мы сегодня сможем его увидеть? – Поинтересовался китаец, хватаясь обеими руками о спинки кресел, чтобы не болтаться на неровностях дороги.

– Ну, я рассчитываю на это. – Отвечал сквозь зубы Соржу, надеясь про себя, что они никогда не встретят животное.

– Хорошо было бы, если бы вы давали больше гарантий. – Китаец съязвил сквозь зубы.

– Да, конечно, конечно! – Вмешался со всей своей веселостью Данба. – Это были бы не мы, если бы просто так людей по горам водили. Лучшие охотники в округе!

– Вы ведь знаете, что это незаконно? – Прямо задал вопрос Соржу.

– Раз это незаконно, то зачем меня везете. Сообщником же будете. – Упрекнул в ответ Веймин.

– Я надеялся, что вы передумаете насчет барса. Может горных козлов постреляем?

– Да ты что, издеваешься! На кой мне сдались ваши козлы? – Вспылил китаец и достал телефон, принявшись там что-то искать. – Вот, смотрите. Мой кабинет. Стена пустая. Вот прям сюда он и пойдет. Идеально подойдет.

Данба не успел разглядеть фотографию, не в силах отвлечься от дороги, а Соржу всё видел хорошо. Китаец ему телефон прямо под нос подсовывал. Ярко красные стены, фундаментально сбитая мебель из массива. Огромные окна и расписные пузатые вазы.

– Сюда не влезет. Он ведь крупный. – Отметил он, мысленно рассчитав пространство.

– Ну, на пол положу. – Небрежно отмахнулся китаец.

Посидев в молчании несколько секунд, ни с того ни с сего Веймин продолжил возмущаться. Видимо, слова Соржу задели его за живое.

– Ну ты сказал тоже, козла! У меня паркет из розового дерева, коллекционные вазы, люстры на пол потолка, а вы говорите мне – козлов пострелять. Да стал бы я за козлом ехать в такую глушь? У вас тут даже воздуха нормального нет. Дышать нечем.

– А нам вроде нормально. – Сухо ответил Соржу.

– Только вам и нормально. Кочевники, что с вас взять. Если бы не Мао, то так бы в шкурах и ходили. – С отвращением плюнул словами Веймин, деловито поправляя очки.

Видя, как сжались в ярости скулы Соржу, Данба быстро сориентировался, поставив флешку в магнитофон. Дальше они ехали, нехотя слушая как молодая девушка тоненьким голосочком на языке оккупантов поет незатейливую песенку о любви.

13:48 Церин не находил себе места. В последние несколько дней, когда она дала свое согласие погостить с целью практики, он быстро возвратился домой, начиная наводить порядок повсюду. Мать изредка заглядывала в его комнату, улыбаясь от умиления. Отец тоже был рад возвращению сына и даже с удовольствием был готов принять йогини в своих владениях, зная о ее отказе. Хоть Церин и нарушил правила, все-таки сделав ей предложение, отец не мог долго сердиться. К тому же Харшин отказ, заставивший его сына всю зиму проваляться на кровати в томной меланхолии, дал отцу возможность не исполнять своего слова и не выгонять единственного наследника на трон. Он видел ее возле ступы. Уже тогда она была похожа на смерть. Сильно не здорова. Неужели Джарадаштин сам не замечает этого. Теперь вот носится по замку, впервые в жизни взяв инициативу, приняв на себя роль командира направо-налево отдает приказания. Смотришь, и сердце радуется. Так можно постепенно его и царским делам обучить.

15:12 Харша подошла к ручью напиться. Рука привычно горела после целого дня, проведенного в движении. Хотелось во что бы то ни стало окунуть ее в воду. Остудить. Зачерпывала и лила на пятно. Зачерпывала и лила.

15:36 Снежный барс, объект розысков, чья шкура должна была покоиться на красной стене, а не бессмысленно проводить время жизни, мирно развалившись на солнышке, прогревал косточки. Услышав, как птица вспорхнула, резко взмахнув крыльями, поднял голубоглазую морду. Он начинал линять, летний подшерсток вылазил, но богач не учел этого, поспешно покупая билет на ближайший рейс. А надо было ему приходить зимой.

15:50 Данба тихо крался, осторожно ступая по сухим листьям. За ним Веймин. А Соржу обходил кромку леса по другой стороне, чтобы не спугнуть животное. В руках китайца – крепко зажатое ружье. Весь он напрягся, превратившись в хищного зверя, ведь охота – единственное благородное дело, делающее мужчину мужчиной. И хотя ему больше нравилось, в своих поездках на природу, охотиться на тигров, львов и леопардов, он даже не задумывался о том, что охота на кошачьих самое странное и глупое занятие. В его спальне стояло чучело льва, что изготовили из трофея, которым он очень гордился. Лев просто лежал и спал в тот день, когда Веймин решил позлить его. Если честно, льву было глубоко наплевать на охотников, потому как не привык он быть предметом охоты. Инстинкты у него не так работали. Проводникам пришлось сильно постараться, чтобы разбудить его, а потом еще и заставить напасть. Тем не менее, Веймин сделал тогда много бережно хранимых фотографий. Вот он со львом в разных ракурсах. Стоит, нога упирается на морду. Позади охотники-африканцы. С автоматами зачем-то. Но что уж поделать, они везде с автоматами ходят. Но он не станет скрывать, что охота была его страстью. Ну любит он это дело. К тому же надо как-то отдыхать. Разве не может позволить такого? Ведь патриот, гордость партии, директор завода, настоящий мужчина.