Они оставили город и на следующую ночь стали любовниками. Онбыл со мной нежен, — сказала ей Пери с тем легким удивлением, которое отличаетвсех некрасивых женщин, нашедших себе симпатичного мужчину в этом суровом мире.

Постепенно она полюбила его.

А теперь это.

— Странно, — сказала она. — Все мы здесь, кроме Стью иГарольда, имеем высшее образование, да и ты, Гарольд, обязательно получил быего, если бы жизнь продолжала идти своим чередом.

— Наверное, это так, — сказал Гарольд.

Пери снова повернулась к Марку и стала отирать его лоб,нежно, с любовью.

— Фрэнни изучала филологию, Глен был профессором социологии,Марк должен был получить степень по американской истории, ты, Гарольд,собирался стать писателем. Мы могли бы сесть в кружок и вести интеллектуальные разговоры.Собственно говоря, мы так и делали, не правда ли?

— Да, — согласился Гарольд. Голос его был таким тихим, чтоего почти не было слышно.

— Гуманитарное образование учит вас думать — где-то я эточитала. А суровые факты, о которых вы узнаете, это что-то вторичное. Главное,что вы выносите с собой из школы, — это умение конструктивно пользоватьсяиндукцией и дедукцией.

— И это правильно, — сказал Гарольд. — Мне это нравится.

Теперь его рука все-таки опустилась Фрэн на плечо. Она несбросила ее, но почувствовала себя очень неловко.

— Но это неправильно, — яростно сказала Пери, и удивленныйГарольд убрал руку с плеча Фрэнни. Она немедленно почувствовала облегчение.

— Неправильно? — переспросил он робко.

— Он умирает! — сказала Пери с какой-то гневнойбезнадежностью. — Он умирает, потому что все мы потратили свою жизнь на то,чтобы научиться дурачить друг друга в комнатах общежития или в гостиных дешевыхквартир в университетских городках. Конечно, я могу вам рассказать об индейцахМиди с Новой Гвинеи, а Гарольд сможет объяснить, на чем основана литературнаятехника поздних английских поэтов, но чем все это может помочь Марку?

— Если бы с нами оказался кто-нибудь из медицинскогоинститута… — попробовала начать Фрэн.

— Если бы. Но такого человека среди нас нет. Среди нас нетдаже автомеханика или хотя бы бывшего студента сельскохозяйственного колледжа,который хотя бы раз видел, как ветеринар оперирует лошадь или корову. — Онапосмотрела на них, и ее темно-синие глаза сделались еще темнее. — Какую бысимпатию я к вам не чувствовала, сейчас я променяла бы вас даже на хорошегослесаря. Вы все так боитесь притронуться к нему, хотя и знаете, что произойдет,если вы этого не сделаете. И я такая же.

— Но Стью и Глен пошли на поиски. Это уже кое-что, не такли?

Пери вздохнула.

— Да, это кое-что. Но ведь это Стью решил идти, верно? Оноказался единственным из нас, кто в конце концов решил, что лучше попытатьсячто-то сделать, вместо того, чтобы стоять на месте и заламывать руки. — Онапосмотрела на Фрэнни. — Он не говорил тебе, чем он занимался раньше?

— Он работал на заводе, — с готовностью ответила Фрэн. Онане заметила, как Гарольд помрачнел из-за того, что она так быстро смогласообщить эту информацию. — Он паял схемы для микрокалькуляторов. Можно сказать,он был компьютерным инженером.

— Ха! — сказал Гарольд, кисло улыбнувшись.

— Он единственный из нас, кто понимает, как устроены вещи, —сказала Пери. — То, что он собирается сделать вместе с мистером Бэйтменом,убьет Марка, я почти уверена в этом, но лучше быть убитым, когда кто-топытается тебе помочь, чем умереть, когда мы тут стоим и смотрим… как на собаку,задавленную автомобилем.

Ни Гарольд, ни Фрэн не смогли ничего ответить. Они толькостояли позади нее и смотрели на бледное, неподвижное лицо Марка. Черезнекоторое время Гарольд снова положил свою потную руку Фрэн на плечо. Она чутьне закричала.

Стью и Глен вернулись без четверти четыре. Сзади к ихмотоциклу был привязан черный докторский саквояж с инструментами и стопкатолстых книг в черных переплетах.

— Мы попытаемся, — сказал Стью.

Пери подняла глаза. Лицо ее было бледным и напряженным, голос— спокойным.

— На самом деле? Да, пожалуйста. Мы оба этого хотим.

* * *

— Стью? — сказала Перион.

Было десять минут пятого. Стью стоял на коленях наклеенчатой простыне, расстеленной под деревом. Пот реками стекал с его лица.Глаза его сверкали. Фрэнни держала перед ним открытую книгу, раскрывая ее то наодной, то на другой цветной иллюстрации, когда Стью поднимал глаза и кивал ей.Позади него стоял смертельно бледный Глен Бэйтмен и держал в руках катушку спрочными белыми нитками. Между ними стоял открытый саквояж с безупречнымистальными инструментами. Саквояж был забрызган кровью.

— Вот он! — закричал Стью. — Вот он, маленький ублюдок!Здесь! Прямо здесь!

— Стью? — сказала Перион.

— Фрэн, покажи мне снова эту картинку! Быстро! Быстро!

— Ты можешь его удалить? — спросил Глен. — Господи,Восточный Техас, неужели у тебя получится?

Гарольда с ними не было. Он ушел еще в самом начале, зажимаярукой рот. Последние пятнадцать минут он стоял к ним спиной в маленькой рощицек востоку от них. Теперь он повернулся к ним, и в его круглом красном лицезасветилась надежда.

— Не знаю, — сказал Стью. — Может быть.

Он уставился на цветную иллюстрацию, которую держала передним Фрэн. Руки у него были по локоть в крови.

— Стью? — сказала Перион.

— Вытри мой лоб, Фрэнни, я потею, как глупая свинья…спасибо… Господи, эти проклятые внутренности… ага, попался. Попался.

— Стью, — сказала Перион.

— Дай мне ножницы, Глен. Нет, не те. Которые поменьше.

— СТЬЮ.

Он наконец поднял на нее глаза.

— Не стоит, — сказала она спокойно, мягко. — Он мертв.

Он посмотрел на нее, и его сузившиеся глаза медленнорасширились.

Она кивнула.

— Почти две минуты назад. Но спасибо тебе. Спасибо за то,что ты попытался.

Стью посмотрел на нее долгим взглядом.

— Ты уверена? — прошептал он наконец.

Она снова кивнула. Слезы бесшумно потекли по ее лицу.