– Ты что, дитя? – фыркнулаИнна. – Неужели не знаешь, что твоя мамочка решила больше не поддерживатьнашим русским рублем проклятых мировых жандармов?

Лапка только вздохнула покорно. Да, Нинапозаботилась доходчиво объяснить ребенку, почему они не ходят в «Макдоналдс»:Сербия, Косово и все такое. У каждого есть какие-то свои принципы!

– А чаю ты приготовила? – спросилаИнна, ковыряясь в сумке. – Термос с чаем? Возьми Христа ради, а? Нет,давай я сама налью, а то опять забудешь сахар положить. – И рванулась накухню.

Нина обреченно вздохнула. Инна называет чаемтакой жутко-приторный сироп! Ну и пусть пьет его в дороге сама, а они с Лапкойдотерпят до дачи, там ведь есть газовая плита. И вообще, на ночь пить нерекомендуется, чтобы не отекали глаза, а приедут они уж точно на ночь глядя! Кдесяти только и доберутся, и то если бог даст.

Но бог почему-то не дал… Ему одному только иизвестно, чем прогневала его Инкина «Лада», однако, не доезжая до деревникаких-то десяти километров, она вдруг зачихала мотором и стала.

– Бензин кончился? – пробормоталаЛапка. – Будем опять просить добрых людей?

– Вот же чертенок злопамятный! –проворчала Инна, не переставая терзать стартер. – Чтоб ты знала: язаправилась перед тем, как за вами заехать!

Один раз у них такое уже было, чего грехатаить. Только, что бак пустой, обнаружилось на шумном шоссе, и кругом тогдастоял белый день. А здесь-то никого, и стемнело уже. А как зябко вдруг стало!

– Мама, мне холодно, – занылаЛапка. – Ты одеялко не взяла?

– Ага, и подушечку, – съехидничалаИнна. – И матрасик. И спальный мешок.

– Зачем мешок? – удивиласьЛапка. – Можно спать в машине, на сиденье, тут мягко. И голову маме наколени положить, прямо вот так. – Она немедленно сопроводила свои словадействиями. – А без одеялка плохо.

Лапка была очень обстоятельным ребенком иобычно смешила Нину своим легким бытовым занудством, однако сейчас онаулыбнулась другому. Уж сколько лет прошло, а воспоминания о ее «автомобильныхприключениях» вспыхивают при самых невинных репликах, так и норовят высунутьсяиз тайников памяти!

– Пойду посмотрю, может, что-то смотором? – Инна открыла дверцу. – А вы чаю попейте – и согреетесь. Онпросто кипяток.

Это была мысль. Ладно, фиг с ними, с веками,которые завтра непременно отекут. Но почему она не прихватила плед?! В плащеуже познабливает, а Лапка вообще такая мерзлячка…

Чай Лапке понравился. Она пила долго,обстоятельно, то и дело шумно дуя в пластмассовый колпачок-стаканчик. Нинатерпеливо ждала своей очереди. Наконец Лапка, раскрасневшись, с бисеринкамипота на курносом носишке, передала ей тару:

– Ого! Даже жарко стало!

Нина с опаской глотнула. Ну надо же! Вполнетерпимо. Наверное, второпях Инна положила сахару совсем чуть-чуть, ну, каких-тошесть ложек на термос, а не двенадцать или, к примеру, пятнадцать.

– А мы когда поедем? – прошепталаЛапка уже совсем сонно.

– Пойду спрошу у тети Инны. А ты подремлипока, делать-то больше нечего.

Лапка свернулась калачиком, а Нина выбраласьнаружу.

Ого! Вечера уже просто холодные! Первым деломна даче надо протопить, а то спать будет просто невозможно. Черт, ну зачем онипотащились на эту дачу, интересно? Все-таки Инка, наверное, сохранила над Нинойостатки прежней власти, если она так безропотно, можно сказать, тупо поехала сней, да еще и ребенка взяла. Какие уж такие уикенды в сентябре-то?! Переночуютв холоде, с минимумом удобств, а завтра домой. А может, вообще вернуться? Прямосейчас поехать домой. Только «ревун» не забыть отключить.

Нет, дело не в Инне. Дело в Шатуне и егозвонке…

Инка, подсвечивая себе фонариком, с головойокунулась в машинное нутро, только туго обтянутый джинсами зад торчал.

– Ну, что там?

– А леший его знает! Думала, бензонасосзасорился, но вроде нет. Какой-нибудь тайный заводской брачок вылез. Если тыкупил авто, еще не факт, что оно потом будет ездить. Но это уже проблемапокупателя, а не производителя! Ох уж эти наши отечественные производители…Колбасы делают хорошо, но за машины лучше бы не брались. Дура я, конечно, мневедь предлагали подтянуть ее до класса «люкс», но таких деньжищ потребовали,что я пожмотилась. А зря, жадность фраера сгубила.

– Может, кого-то попросить остановиться,посмотреть? – робко заикнулась Нина.

– А кого?

Именно в это мгновение мимо них на полнойскорости промчалась «Волга». Нина импульсивно взмахнула руками, но автомобильуже исчез за пригорком.

– Видела, как он пролетел? – злоусмехнулась Инна. – Гнал, чтобы, не дай бог, не тормознули его, непопросили помочь. Ну, мужик пошел… Да он не иначе с неба свалился, потому чтопо этому проселку практически никто не ездит, особенно в такое время. Дернулаже меня нелегкая сюда свернуть! Надо было так и ехать по главной дороге. Наполчаса дольше, конечно. Хотела путь сократить! Тут можно до утра ждать – и недождешься никого. Не на шоссе же идти помощи просить. Кто поедет напроселочную, да в темноте, да неизвестно зачем? Вот ты бы поехала?

– Нет, – уныло призналасьНина. – Конечно, днем бы…

– Ну, днем!

Инна, сердито фыркнув, снова окунулась в недрамотора, и голос ее прозвучал неразборчиво:

– Иди лучше в машину, не стой над душой.Выпей еще чайку, расслабься. Когда исправлю, вернусь.

Нина послушалась, думая при этом, что слово«если» было бы здесь гораздо уместнее.

Лапка уже спала. Нина притулилась с краешку, идевчонка, мгновенно ощутив ее присутствие, тотчас приподнялась, положилаголовенку ей на колени и снова накрепко уснула.

Нина рассеянно поглаживала ей волосы, помня,что когда-то, когда они с Лапкой только познакомились, это было практическиединственное средство прекратить ее истерики. Вот так мерно, медленнопоглаживать, поглаживать ее, иногда чуть касаясь висков…

Легкие, чуть вьющиеся волосы знакомообвивались вокруг пальцев. Инна не перестает ворчать, что это дико – такполюбить чужого ребенка. Но если невозможно родить своего… И какая же Лапкачужая? Ведь она дочь Антона, и вообще, с первой минуты их встречи Нинапочувствовала, что в ее душе что-то перевернулось. Да, вот такая банальнаяфраза, как нельзя больше отвечающая ее истинным ощущениям. Точность определений– это ведь главное свойство банальностей!