Капитан, смущенно дернув плечами, навел пистолет тому прямо в лоб, не поднимая руки:

— Встань засранец.

Метаморфоза, конечно, порой происходит быстро. Но, чтобы настолько … Полицейский вытянулся оловянным солдатиком и «ел глазами».

— Порты-то одень. При исполнении всё- таки, — Александр переместился правее, оставляя за спиной стенку железного «комода».

— Ну, вот, теперь по уставу, — похвалил он и нажал на спусковой крючок.

Затем дважды свистнул и, не теряя времени, огляделся. Стало понятным, почему полисмен ощущал себя вольготно. Патрульный “Nissan” скучал метрах в шести. От основной территории закуток отгораживал полуприцеп. Здоровенный рефрижератор со спущенными колесами и без тягача выглядел сдохнувшим бронтозавром из весёленьких времен ящеров и прочих зверюг. Из распахнутых дверей патрульной лайбы доносились звуки работающей рации.

— Чё тут у вас? — Еремеев выглянул из прохода и, бросив быстрый взгляд на труп, хмыкнул. — Вечер задался. Обрастаем жмурами с первой космической.

— Не без того, — Кайда поморщился, точно отхватил приличный кусок лимона. — Обшмонай бедолагу. Пойду гляну, что-почем.

«То, что копов быстро хватятся, кошке ясно. Начнут искать, значит найдут. И, пусть найдут, — размышлял Александр часто поглядывая в боковое зеркало “Nissan”. — Главное, чтобы не привязали к промбазе с контейнерами».

— Командир! — старший лейтенант в полицейском кителе и форменной фуражке ряженным не выглядел. Останавливать патрульную машину вряд ли кто решит. Потому и решили взять только верх обмундирования. — Наверняка в «зелёнке» яма сыщется. Загоним мусоровоз. Ветками закидаем. Бог даст, не скоро найдут.

— Жаль водоема нет поблизости, — вздохнул капитан и, поёрзав на сидении, поправил сползающую фуражку. — Чтоб концы в воду …

— А, ещё басче в цистерну с кислотой, — людоедски оскалился Николай и сбавил скорость. Началась парковая зона, сверток бы не проскочить. — Бульк и растворились гарны хлопцы. Можно в комплекте с буланым конем. Ясное дело, железным. Дак и век на дворе … не каменный.

Спустя час они шагали, утоптанной до прочности бетона, тропинкой. Сумерки вовсю бродили среди деревьев, походя ляпая футуристические образы из света и тьмы.

— Блин, на ум так и лезет про неведомые дорожки, — Носорогу, что занимал почетное место в авангарде, со своим кошачьи зрением и то пришлось раз пять включать встроенный в смартфон фонарик.

— Это, где чудеса с лешаками тусуются, — Александр, стараясь не отставать, едва не налетел на ветку, надломленную где-то вверху и плетью свисающую над тропой. — Господин поэт, ты бы ещё на рысь перешел. Прешь, как сохатый в брачный сезон.

— Дак, домой даже конь копытами шустрее шевелит, — Еремеев оборачиваться не стал, но скорость убавил. — На сучок наскочить полбеды, главное в дерьмо не вступить. Селян хлебом не корми, дай на дорожке насрать. Шутка юмора такой.

— Завсегда приятно, когда не ты один в говне, — Кайда при очередном повороте увидел впереди просвет. — К дороге выходим?

— Ага. Где-то тут остановка должна быть в наличии.

До автобусной остановки пришлось ещё прогуляться обочиной метров двести. Машины мчали потоком, слепя вылупленными фарами. А, чему удивляться, аэропорт в пяти верстах. На остановке попутчиков не оказалось. Прикуривая от зажигалки капитана, Николай шмыгнул носом:

— Интересно, что в тех шкатулках?

— Джентельменский набор юнната, — ухмыльнулся Александр, пыхнув дымом сигареты на манер паровоза перед стартом. — Наступит час «Ч», придут добры молодцы и откроют …

— Ящик Пандоры, — невесело продолжил Носорог и потоптался на месте. — Всё-таки вокруг славяне. Братский народ.

— Уверен? На счет братского, — Кайда кинул взгляд в ту сторону дороги, откуда должен был появиться автобус. — А, вот у меня некие сомнения в загашнике имеются.

— Это по истории?

— Да, какой там. Бытовые наблюдения, в некотором смысле. Проза жизни. Опа, походу наш омнибус. До порта доедим, там такси хватаем и до хаты. Самое время в люлю.

Глава 5. «Гуляй, солдатик, ищи ответа …»

А, в скверике у проходной морпорта пивного ящика уже не было. Что не удивило, скорее наоборот.

— Командир, всё-таки братский народ, — улыбаясь во весь рот, Еремеев кивнул в сторону скамейки, под которую они запихнули пластиковую тару. — Сперли. Не побрезговали.

— Хохлы завсегда куркулями были, — отмахнулся капитан, поднимаясь по ступенькам КПП. — А, спереть, что плохо лежит — врожденный инстинкт неких персонышей в любой нации. От папуасов до эскимосов. Так, что, как говаривала Клара Цеткин на пару с Розой Люксембург, жлобы всех стран объединяйтесь!

Известное дело, авралом на флоте называют срочную работенку, что свалилось «откуда не возьмись». Правда, в нашем случае некая плановость имела место.

Старпом относился к редкой категории людей уметь быть в нужное время и в нужном месте. Кайда, подходя к траппу родного на конкретный период сухогруза, только успел обмолвиться с Николаем о желательноcти встрече со вторым после Бога. А, он эвон. Маячит у леера в щегольском макинтоше и будничной капитанкой на бекрень. Смолит черную сигаретину made in Turkey, постными глазами уставясь в даль.

— Ты двигай к парням, а мне с начальством покалякать треба, — Александр, едва ступив на палубу, направился к офицеру. Не доходя несколько метров, соорудил радость на физиономии. — Мой решпект начальству!

Старпом скосил взгляд и покровительственно кивнул:

— Нагулялись, cholera jasna!?

— Ага, — капитан решил, что сдергивать бейсболку будет явный перебор. Приблизившись почто в упор, встал так, что если доведись стороннему наблюдателю читать по губам, то вряд ли б получилось. — Погрузка только завтра?

— Ну. С утра начнем. Что нужно побыстрее сдернуть из липких объятий солнечной Одессы?

— Желательно. Очень. Возможно?

— Не вижу препятствий, — морской офицер глубоко затянулся сигаретным дымом. Выпустил, собрав губы трубочкой. — Тогда аврал.

Какая сумма для «умасливания» осела в карманах портового начальства не знает даже Росмониторинг. Ясно, не малая.

— Спишут на непредвиденные расходы, — с видом знатока обронил Лях во время второго перекура. А, сколько их за ночь-то … перекуров этих.

— Фининспектор, мля, — дернув правую щеку вверх, ухмыльнулся Еремеев.

— Не я, а мама, — процедил Виталий, зажимая фильтр сигареты передними зубами, и пробежался