— По-вашему, нам следовало бы остаться здесь навсегда? — с ухмылкой спросил Артур.

— Ах, я неверно выразилась, мои мысли сейчас немного спутаны. Но, если вы простите мне мою откровенность, я бы сказала, что мечтаю о том, чтобы вы остались здесь навсегда! — по щекам Луизы заструились слёзы.

— По́лно вам, мисс Элфорд. Неужели такой пустяк сто́ит ваших слёз?

— Возможно и нет… Но вы сто́ите!

Она тёрла руками лицо, но на нём предательски появлялись всё новые и новые дорожки слёз. Не справившись с нахлынувшими на неё чувствами, она стремглав бросилась вглубь сада. "Сумасшедший дом… Сумасшедший я… Да, наверное, мы сто́им друг друга, но оставаться здесь для меня — значит ещё больше сойти с ума". День ещё только начался, а Рэйвен уже устал. Смертельно устал. Галлюцинация всколыхнула в нём воспоминания об отце и о матери, о безрадостном прошлом. Да, его детство никогда не было безоблачным. Его отец, Джонатан Майкл Рэйвен, потомственный аристократ, состоящий из принципов, жёсткий и суровый, выбрал себе стезю доктора, не обращая никакого внимания на общественное мнение. Он женился на Марте Филипс будто тоже вопреки — она была всего лишь бедной горожанкой, продающей глиняные горшки на лондонском рынке. Только мягкость и доброта деда Артура позволила новоиспечённому семейству остаться на плаву — он не выгнал взбалмошного и упрямого сына из дому, а принял его выходки и обеспечил состоянием и жильём после своей смерти. Став полноправным хозяином дома, Джонатан Рэйвен расцвёл и стал ещё более уверенным. В доме частенько бывали его друзья — самая разношёрстная компания: от университетских однокашников до случайных товарищей по покеру и пациентов, с которыми ему приятно было поболтать. Несмотря на его принципиальность и строгость, он любил весёлые компании и светские беседы. Его гротескные, кричащие манеры подчеркивали его противоречивость, и он упивался собой и своей неординарностью. Его жена, Марта, тихо радовалась своей счастливой судьбе в его тени. Она была склонна к перепадам настроения, крайне мечтательна и словно всегда парила в облаках. Она любила и уважала своего мужа и беспрестанно благодарила Бога за проявленное к ней милосердие. Спустя год после свадьбы на свет появился Артур. С самого раннего детства он был тих и медлителен, редко выказывал эмоции и часто пребывал в меланхолии. Отца не радовала его пассивность, мать — его холодность. Каждый хотел воспитать его на свой лад, но, к сожалению или же к счастью, из этих затей ничего путного не вышло. Единственным человеком, принимавшим Артура таким, какой он есть, был Нед. Он не на шутку привязался к мальчику и тот платил ему доверием и преданностью.

После смерти родителей, детство Артура стало ещё тяжелее. Его тонкая натура еле-еле справлялась с личной утратой и с крутым нравом Жизни.

Неудивительно, что буквально на всё Артур реагировал болезненно. Вот и сейчас он стоял и смотрел на мрачный лес вдалеке, терзаемый воспоминаниями о прошлом с одной стороны и мрачными представлениями о будущем — с другой. По его щеке медленно скатилась одинокая слеза, горькая и чистая. Он смахнул её и улыбнулся так грустно, так по-детски.

— Артур Джонатан Рэйвен. Да вы, сударь, как я погляжу, размазня! — прошептал он и, круто повернувшись на каблуках, направился в сторону дома.

Рональд всё ещё болтал с миссис Элфорд, Нед проверял подготовленные к выходу рюкзаки. Наставала минута прощания. Все жители дома вывалили на улицу. Все желали путникам удачи, кто-то украдкой смахивал слёзы, кто-то махал платком. Ещё долго они смотрели вслед трём удаляющимся фигурам. Только Луиза стояла неподвижно, потупив глаза и ни разу не взглянув на покидающих их гостей.

Приветливый дом скрылся за вереницей других домиков. Вот уже и деревня была позади. Рон всё болтал без умолку, Нед с удовольствием поддерживал с ним беседу, а Артур снова, как и в первую их вылазку, шёл молча и отстранённо. Ему хотелось плакать. Долго и горестно. Возможно потому, что он не позволял себе этого в детстве. Насмотревшись на беспричинные слезы матери, он считал их чем-то бесполезным, неприятным. А теперь… Теперь он начинал узнавать себя с новой стороны.

— Эй, приятель! Не торопись так, ты понапрасну растратишь силы! — крикнул ему Фокс.

Артур ответил что-то не особенно вразумительное, но шаги замедлил и очень скоро шёл бок о бок с друзьями.

— Честное слово, что такое на тебя нашло? Ты же первый изъявил желание убраться из этого дома и как можно скорее, а что теперь? — не унимался Рон.

— Ты ведь знаешь, природа наделила меня богатой фантазией, оттого моя впечатлительность… Да и вообще, столько всего произошло за последние дни, ужас! В моей скучной жизни ещё никогда не было ничего подобного. К тому же, я вспомнил родителей, детство… Не знаю, право, что могло это спровоцировать.

— Ничего, мой мальчик! — Нед нежно приобнял его за плечо, — Смена обстановки однозначно тебе поможет. В городе будет полегче.

У того самого дерева, под которым Артур когда-то поведал друзьям свою небольшую тайну, решили снова остановиться на небольшой привал. Солнце светило уже не так ярко, небо заволокло легкими тонкими облаками и веяло прохладой. Лето начинало медленно угасать. Скоро наступит осень, а там и зима. Не слышно будет пения птиц, не видно цветов и зелени. Земля облачиться в белые одежды и станет набираться сил для нового витка жизни. Но это будет потом… Сейчас всё вокруг и не вспоминает о холоде и тишине.

— Да, всё-таки прелестная вещь — природа! Думаю, мало что может так же быстро меня успокоить, как это безграничное небо, эти пространства, эти красоты… — Артур водил рукой по выступающему корню дерева и с улыбкой смотрел вокруг.

Вволю отдохнув, они вновь продолжили свой путь. Вот уже миновали то место, где впервые ступили на мягкий лесной мох. Начали появляться одинокие домики; чем дальше, тем больше домиков и ближе они друг к другу. Вот уже и главная площадь — сердце маленького городка. Здесь было людно и шумно, как в любом приличном поселении, осмелившемся называться «городом». Люди сновали кто куда, совершенно не обращая внимания на чужаков. Лишь несколько особенно любопытных таращились на необычного вида компанию. Миновав небольшой рынок, в котором особенно бурно кипела жизнь, наши путешественники вышли к большому, по меркам здешних мест, зданию, который украшала большая вывеска с довольно неумелой мазнёй, изображавшей то ли пегаса, то ли козла.

— Отлично, это то, что нам нужно! — воскликнул Рональд.

— Конечно! Не думаю, что в этом городишке имеется