— Вот же ж ёжики. Совсем не этого эффекта я ожидал от демонстрации духа. Хотел, чтобы он меня уважал, но теперь, судя по всему, он меня боится. На сегодня можно считать, что урок закончен. Ладно, пошли домой, трусливый щенок. Теперь мне предстоит нелёгкий разговор с твоей матерью — волчицей. Как я объясню ей все эти ссадины и синяки на твоём теле? Ни одна родительница не захочет признать, что её ребёнок — бездарь и слабак. Наверняка она будет очень недовольна сегодняшним уроком.

Едва они успели вернуться к пещере, как мальчик тут же спрятался за спиной у волчицы и, наконец ощутив себя в полной безопасности, начал жаловаться матери на Уху.

— Всё что я делал, я делал исключительно для его блага. Все эти моменты входили в мой план обучения человека жизни в лесу, — примат разумеется врал, стараясь хоть как-то оправдаться. До сегодняшнего дня он понятия не имел, что будет делать с мальчиком, когда волки отдадут того ему на обучение, и произошедшее даже для него самого стало полной неожиданностью. Изначально Уху просто хотел погонять Ю по лесу и вернуть родителям, но сейчас у волчицы взгляд был такой свирепый, что он её, откровенно говоря, побаивался, — не надо на меня так смотреть. Откуда вам — четырёхногим знать, как учат двуруких?

— Никогда больше даже близко не подходи к нашему ребёнку. Ещё раз обидишь его и вместо двурукого безруким станешь! — усмехнулся Бай, до этого молча наблюдавший за происходящим, и демонстративно щёлкнул своими острыми клыками.

— Ну, за это можешь даже не переживать. Я и сам уже передумал быть его учителем. Пацан просто не обучаем, — махнув в их сторону рукой, орангутан покинул пещеру

Глава 11

Прошло целых два года, прежде чем волки сами ощутили разницу между людьми и четырёхлапыми хищниками. Парень не мог передвигаться так же быстро, как они. А носить его на спине было уже тяжело. От этого страдала и скорость и меткость матери-волчицы — основной добытчицы в семье. Сам же мальчик ни на кого не охотился, в то время, как аппетит его непомерно вырос. Асу и Баю ничего не оставалось делать, кроме, как обратиться за помощью к Уху. Ю, разумеется, был против, он до безумия боялся эту сумасшедшую обезьяну. Именно так часто орангутана называли другие лесные жители. Для начала он объявил забастовку, а после и голодовку.

Когда Асу и Бай пришли с опущенными головами к пальме примата, глубоко в душе орангутан ехидно ухмыльнулся.

— А как же насчёт того, чтобы я никогда не подходил к вашему пацану? Помнится, вы даже грозились отгрызть мне руки? — уточнил он, раскачиваясь на самой нижней ветке, почти под самым носом у хищников.

— Прости, кажется, мы были не правы, — первой свою вину признала Асу, к этому моменту в полной мере испытавшая всю тяжесть своей ошибки.

Бай, в знак согласия с ней, лишь кивнул головой.

Орангутану нельзя было упускать столь удачный момент, ведь волки никогда добра, сделанного им, не забудут, в то же время за отказ обязательно когда-нибудь отомстят. По своей природе примат был дипломатом.

— Прощаю! Я ведь тоже был тогда не прав. Но у меня было достаточно времени всё обдумать и осознать свои ошибки. В этот раз я абсолютно уверен, что смогу его чему-то научить. В первую очередь не бегать на четырех конечностях, а использовать руки по их прямому назначению.

Ю с испуганным видом отступил за спину Асу

— Прости малыш за прошлый раз. Повёл себя, как какая-то обезьяна. Без каких-либо предупреждений закидал мальчишку камнями. Не так себя должен вести орангутан королевских кровей. В этот раз обещаю, всё будет по-другому. Я не стану требовать от тебя невозможного.

Бай подтолкнул мальчика мордой, и тот, хоть и нехотя, сделал пару шагов в сторону Уху.

— Ну, вот и договорились, — радостно заметил тот, продолжая качаться, — я не буду тебя обижать. А ты постараешься делать всё так, как я тебе скажу. Вы оба, кстати, тоже пообещаете мне не мешать. Пожалуй я заберу его на время. Вам двоим уже пора бы пожить и для себя.

В знак согласия, Волки развернулись и ушли, оставив мальчика наедине с орангутангом.

— Теперь, вставай на ноги и топай за мной, — Уху спрыгнул с дерева, безапелляционно схватил Ю за руку и потянул вслед за собой.

Мальчик в полусогнутом состоянии, еле передвигался на трёх конечностях, стараясь высвободить из практически железной хватки примата четвёртую конечность. Когда он наконец понял, что у него это не получится, то жалобно завыл.

— Поверь мне, так надо, — с тяжелыми вздохами Уху всё ещё продолжал тянуть парня к дубу, когда на их пути появился Апa.

— Ну и для чего ты похитил пацана? Что на это скажут Асу и Бай? — уточни он с подозрительным прищуром.

— Можешь не сомневаться, с ними всё уже давно всё договорено. Буду делать из зверя человека! — Уху натужно засмеялся.

— Прости, но что-то я в этом сомневаюсь! Просто встав на две ноги, Ю не станет человеком. Иначе, больше чем за две тысячи лет жизни ты бы им уже стал. А ты как и был, так и остался приматом. Мышечная сила — ещё не всё. Куда важнее то, что у него в голове, — дух пальцем указал на свою голову, — ты не сможешь помочь ему осознать себя человеком.

— Ты прав! Я не человек, и вырастить человека я не смогу. Но душа кровью обливается, когда я вижу, как он идёт на четырёх костях, — Уху смахнул скупую слезу, — к тому же и волкам помочь надо, десять лет своей жизни на него положили.

— А ведь ты человечней многих людей, — заметил дух, — так переживаешь о тех, кто грозился тебя съесть. Если ты действительно хочешь помочь, то у нас с тобой есть небольшой шанс. Я ведь о людях знаю достаточно, тысячу лет назад был одним из них. Кое-что в моей памяти до сих пор осталось.

Уху напрягся, ведь никогда раньше дух леса ни в чём не принимал участия, а тут вдруг сам вызвался.

— Ну и для чего тебе это? — без каких-либо утаек напрямую уточнил орангутан.

— А разве не он мой возможный приемник и пропуск в мир богов? Конечно если ты мне не соврал в тот раз, — дух пристально посмотрел в глаза примата, — А ещё за ним должок, помнится, имеется. Когда я его спас от волчьей расправы, то дал ему и цель в жизни — отомстить за гибель семьи, а этого ему надо будет вернуться в мир людей.

— Отомстить? Но для чего?

— Око за око, зуб за зуб… Или для тебя