– Начни с медведя, – предложил Эдди.

Сюзанна наклонилась и притронулась к кости, которую Роланддержал в руках. Кость – челюсть человека в черном, Уолтера, – внушала молодойженщине робость, но она все равно притронулась к ней.

– А закончи этим.

– Да. – Роланд поднял кость на уровень глаз, мгновениесмотрел на нее, потом бросил обратно к себе на колени. – Никуда не денешься –поговорить о ней нам придется. В ней-то все и дело.

Но сперва речь пошла о медведе.

– Вот какую историю рассказывали мне в детстве, – началРоланд. – Когда все было еще совсем новенькое, Великие Пращуры – не боги, алюди, владевшие почти божественным знанием, – создали двенадцать Стражей, нестидозор у двенадцати порталов, открывающих проход в наш мир и из него. Мнедоводилось слышать, что порталы эти естественного происхождения, как небесныесозвездия или бездонная расселина в земле, прозванная у нас Драконовой Могилойза то, что всякий тридцатый или сороковой день оттуда вырывалось великое облакопара. Иные же – одного я помню особенно хорошо: Хэкс, главный повар в замкемоего отца, – говорили, будто означенные порталы создала не природа, а самиВеликие Пращуры, в те дни еще не вздернувшие себя в петле собственной гордыни ине исчезнувшие с лица земли. Хэкс говаривал, бывало, что сотворение ДвенадцатиСтражей было последним деянием Великих Пращуров, попыткой искупить великуюкривду, причиненную ими друг другу и самой земле.

– Порталы, – задумчиво пробормотал Эдди. – Ты хочешьсказать, двери.Снова-здорово! И что, эти здешние двери открываются в наш соСьюзи родной мир? Как те, что мы нашли у моря?

– Не знаю, – ответил Роланд. – На всякое мое знание найдетсясотня вещей, мне неведомых. Вам – обоим – придется примириться с этимобстоятельством. Вот мы говорим: "мир сдвинулся с места". Когда этопроизошло, словно огромная волна схлынула, оставляя за собой лишь разор и следыкрушения… обломки, порой напоминающие карту.

– А как тебе кажется?Попробуй догадаться!– воскликнул Эдди,и неприкрытая горячность в его голосе сказала стрелку, что даже теперь Эдди доконца не оставил мысли вернуться в свой – и Сюзанны – родной мир.

– Отстань, Эдди, – осадила юношу Сюзанна. – Этот человекдогадок не строит.

– Ошибаетесь – иной раз строит,– сказал Роланд, удививобоих. – Когда ничего более не остается, этот человек порой берется строитьдогадки. Я отвечу: нет, Эдди. Не думаю – мне не кажется– что у этих порталовмного общего с дверьми на морском берегу. Мне не кажется,что они ведут вузнаваемое для нас кудаили когда.Думаю, двери на взморье – те, что открывалисьв мир, откуда родом вы оба, – походили на ось детской ходун-доски. Знаете, чтоэто такое?

– Качели? – спросила Сюзанна, для наглядности покачав рукой.

– Да! – с довольным видом подтвердил Роланд. – Именно. Наодном конце качалей…

– Качелей, – поправил Эдди с едва заметной улыбкой.

– Да. На одном конце доски – мое ка.На другом – качеловека вчерном, Уолтера. Ось – двери, созданные напряжением противостояния двух судеб.Порталы же чересчур велики и для Уолтера, и для меня, и для нашего маленькогобратства трех.

– Ты хочешь сказать, – с заминкой проговорила Сюзанна, – чтопорталы, которые охраняют эти Стражи, находятся вне ка?За пределами ка?

– Я хочу сказать, что мне так кажется. – На освещенномпламенем костра лице стрелка показался и пропал тонкий серп улыбки. – Чтотаковы мои догадки.

На мгновение он притих, потом подобрал палочку, смел всторону ковер сосновых иголок и начертил на расчищенной земле.

– Вот мир, как, по словам моих наставников, он был устроен вдни моего детства. Крестики суть порталы, кольцом стоящие у его вечных инезыблемых границ. Если провести шесть линий, соединив порталы попарно, воттак…

Он поднял голову.

– Видите, где пересекаются все линии – здесь, в центре?

Эдди почувствовал, что руки и спина у него покрываютсягусиной кожей. Во рту у молодого человека вдруг пересохло.

– Это она, Роланд? Это?..

Роланд кивнул. Его изрезанное морщинами лицо было мрачно исерьезно.

– В оном средоточии находится Великий Портал, сиречьТринадцатые Врата, правящие не только этим – всеми мирами.

Он потыкал палочкой в центр круга.

– Здесь стоит Темная Башня, которую я искал всю свою жизнь.

– У каждых из двенадцати малых врат, – продолжал стрелок, –Великие Пращуры поставили Стража. Ребенком я мог перечислить их всех в стихах,которым меня выучила нянька… и повар Хэкс… но мое детство – достояние далекогопрошлого. Конечно, среди них был Медведь… Рыба… Лев… Нетопырь. И Черепаха –важная фигура…

Глядя в звездное небо, стрелок в глубокой задумчивостинаморщил лоб. Потом его лицо озарила удивительно радостная улыбка, и он прочел:

ЧЕРЕПАХА-великанша держит Землю на спине,

Неохватная такая – не приснится и во сне!

Мир на панцире качает от утра и до утра,

Мыслью пусть нетороплива, да зато всегда добра.

Обо всяком-каждом помнит, знает всех наперечет,

Оттого-то повсеместно ей и слава, и почет.

Кто клянется, всяк помянет, а иначе веры нет -

Черепаху не обманешь, это знает целый свет.

Все ей мило, все любезно, будь то суша, иль моря,

Или даже пострелята – огольцы, как ты и я.

Стрелок озадаченно и смущенно хохотнул.

– Этим стихам меня научил Хэкс. Размешивает, бывало, глазурьдля какого-нибудь торта и поет, и нет-нет да сунет мне ложку, глотнуть скраешка капельку сладкого… Диву даешься, что только мы помним, верно? Ну, какбы то ни было, я рос, взрослел и мало-помалу пришел к убеждению, что никакихСтражей нет. Что они скорее символы, чем материя. Похоже, я ошибался.

– Я назвал его роботом, – сказал Эдди, – но на самом делеэто был не робот. Сюзанна права – когда подстрелишь робота, единственное, чтотечет, это машинное масло. Я думаю, Роланд, этот медведь – то, что в моем миреназывается "киборг". Существо, которое отчасти машина, а отчастиживая плоть и кровь. Я смотрел одно кино… про кино мы тебе объясняли, да?

Чуть улыбаясь, Роланд кивнул.

– Ну, вот. Кино называлось "Робокоп", и мужик тамне больно-то отличался от медведя, которого убила Сюзанна. А почем ты знал,куда ей надо было стрелять?