подумает. Эксперимент проводился следующим образом: добровольцев просили поднять палец в тот момент, когда они захотят это сделать, то есть, когда они осознают свое намерение поднять палец. Оказалось, что активность мозга изменялась за 500 мс до того, как испытуемый поднимал палец, то есть за 300 мс до того, как он чувствовал желание сделать это. Таким образом, экспериментатор раньше испытуемого знал, что тот решит поднять палец (это технологически сложный эксперимент; в предыдущей своей работе, «Свобода быть разными»[44], я попытался описать его как можно проще и понятнее).

Этот эксперимент ставит под сомнение ограниченность концепции свободной воли. Выдвинутая Либетом гипотеза гласит, что сигнал, опережающий чувства, исходит из бессознательного (на рисунке эта область называется инстинктивным бессознательным).

Психическое заболевание могло бы открыть двери бессознательного, этой потайной комнаты, где копятся не только негативные, но и позитивные явления, способные проявить себя в виде творческого мышления; могло бы помочь им выбраться наружу. Без сослагательного наклонения здесь не обойтись, поскольку научные знания, подтверждающие приведенные выше концепции, весьма неоднозначны.

В этом смысле бессознательное – это огромная, заполненная всякой всячиной кладовка, чулан, где хранятся детские и взрослые психотравмы (мы зачастую даже не помним, как и когда их получили) и, возможно, наши инстинктивные желания, скованные цепями цивилизованной личности, законами, чувством долга и пониманием того, что человек может и не может совершить.

Я задаюсь вопросом, стала ли цивилизация, оказавшая положительное влияние на развитие общества и отношений между людьми, благоприятным и полезным фактором в жизни отдельного человека, которому пришлось подчиниться воле большинства? Эти маленькие и большие попрания индивидуальных свобод накрепко утвердились в рациональном мышлении. Зигмунд Фрейд в «Недовольстве культурой» ясно выражает мнение, когда пишет, что именно развитие цивилизации с ее правилами, запретами и дозволениями препятствует обретению счастья, к которому стремится каждый человек.

«Ich glaube an seine Vernunft», – кричит Галилей Бертольда Брехта. – «Я верю в разум человека[45]».

Сознание – это результат социальных компромиссов, повседневных привычек, закрепившихся в памяти человека не в ходе его размышлений, а в процессе какой-либо деятельности; то есть в процедурной памяти, а не в декларативной[46].

В чулане бессознательного прячется неограниченная сила человеческого мозга, разум боится ее, потому и запер дверь, чтобы Homo sapiens не мог туда войти; лишь изредка оттуда проникают какие-то смутные сигналы, словно кто-то просовывает в дверную щель крошечные записки. Чаще всего подобные короткие сообщения от бессознательного к сознательному маскируются под болезни или нестабильные состояния психики, тем самым превращая реципиента в неполноценного человека.

Болезнь может стать ключом, открывающим двери в бессознательное, и вполне естественно, я бы даже сказал, предсказуемо, что финал этого путешествия будет крайне неприятен и вызовет отторжение у обычных, здоровых людей. Бессознательное, по сути, – это средоточие дикарства, вечно обретающегося рядом с нами, несмотря на постоянные попытки избавиться от него. Психоаналитик не открывает никакую дверь, он предлагает пациенту самому поискать в своем прошлом, в этом чулане бессознательного, причины нынешнего дискомфорта. И, возможно, именно поэтому разговор по душам, искренний рассказ о своих проблемах, а в некоторых случаях даже чистосердечное признание, всегда воспринимается положительно и имеет терапевтический эффект, после него всегда становится легче, ведь любой человек рано или поздно переключается на рассказ о себе, в прямой или опосредованной форме.

Хорхе Луис Борхес[47] пишет:

«Некто задается целью нарисовать мир. В течение многих лет этот человек населяет пространство образами провинций, царств, хребтов, бухт, кораблей, островов, рыб, комнат, инструментов, светил, лошадей и людей. Незадолго перед смертью он открывает, что этот неспешный лабиринт отображает черты его лица»[48].

Силы, по каким-то причинам ускользающие из-под контроля разума, могут заставить нас вернуться к временам «до цивилизации» или вступить на путь художественного творчества. Вот почему у Федора Достоевского князь Мышкин, которого все – что неудивительно – считают идиотом, сумасшедшим, говорит, что красота спасет мир.

Можно задаться вопросом, является ли красота продуктом эмоционального восприятия или, скорее, рационального осознания, как считал Кант. Я думаю, что рациональному предшествует эмоциональная стадия, затем информация бессознательно анализируется и раскладывается на основные компоненты, стремящиеся к гармонии, и таким образом переходит от эмоционального восприятия к рациональному осознанию.

Однако сегодня, в быстро меняющемся мире, в жизнь каждого человека так или иначе вторгаются отголоски прошлого, погребенного на задворках бессознательного. Происходит это неожиданно, бескомпромиссно, настойчиво, не встретив никакого сопротивления с его стороны. Так и создаются пастбища для новых стад, ведь в погоне за экономической и военной мощью, личным благополучием преуспеет тот, кто будет просто мирно пастись и ни о чем при этом не думать.

«Некто задается целью нарисовать мир. В течение многих лет этот человек населяет пространство образами провинций, царств, хребтов, бухт, кораблей, островов, рыб, комнат, инструментов, светил, лошадей и людей. Незадолго перед смертью он открывает, что этот неспешный лабиринт отображает черты его лица».

Хорхе Луис Борхес

В такой ситуации даже красота представляется чем-то зыбким, текучим, и вполне вероятно, что мы будем считать красивым то, что назовет таковым какой-нибудь «властитель дум». Подобная красота, сведенная к потенциально изменчивому понятию, никого не спасет, гораздо более весомый эффект, как можно было уже догадаться, возымеет болезнь. Я имею в виду расстройства психики, которые в данной ситуации станут настоящим бунтом против стандартизации мышления.

6. Безумие презрения к науке

Психолог Говард Гарднер в 1983 году опубликовал работу, в которой утверждал, что на самом деле существует не один вид интеллекта, а множество, они образуют разные сочетания. Некоторые преобладают, поэтому все люди отличаются друг от друга в интеллектуальном плане. Это очень мудрое заявление: живя в обществе, мы каждый день встречаемся с примерами подобного. Говард Гарднер выделяет семь типов интеллекта:

• логико-математический интеллект;

• лингвистический интеллект;

• музыкальный интеллект;

• пространственный интеллект;

• телесно-кинестетический интеллект;

• межличностный интеллект;

• внутриличностный интеллект.

Очень трудно связать определенный тип интеллекта с конкретным человеком, а тем более с одной-единственной областью мозга. Например, правое или левое полушарие: личность почти всегда определяется комбинацией всех видов интеллекта, просто каждый из них проявляется с разной силой. У многих из нас есть друзья или коллеги, которые отлично разбираются во всем, что связано с их профессией, но при этом слабо ориентируются в других областях.

Хорошо известно, что Альберт Эйнштейн не был великим оратором, но преследовавшие его в школе трудности с публичными выступлениями не помешали ученому сформулировать идеи, совершившие переворот в физике.

В школе, а после в лицее, у меня были друзья вроде Эннио де Джорджи