и мясо-молочного животноводства. 21 декабря 1900 года газета «Дальний Восток» опубликовала его заметку о молочном «заведении» на Миссионерской[27], д. 5, где молоко продаётся раза в полтора дешевле, чем у иных торговцев.

До конца 1880-х годов в Южно-Уссурийский край и во Владивосток крупнорогатый скот завозили из Кореи и Маньчжурии, там отбирал племенные экземпляры и Карл Гольденштедт. На его фермах к концу века содержались 163 коровы, лошади, свиньи, козы, куры, индейки. На полях выращивались кормовые, зерновые культуры и овощи. Участвуя в Хабаровске на сельскохозяйственных выставках, Гольденштедт дважды удостаивался наград за свои успехи. В 1899 году награждён был двумя большими серебряными медалями Министерства земледелия и госимущества за овёс и корнеплоды и за выведенный им скот молочной породы, 5 мая 1901 года – золотой медалью «За усердие». У него только на переработке молока (сметана, творог, масло, сыр) было занято порядка 75 сезонных рабочих, а в руководителях был сыровар из Лифляндской губернии. Овощи и продукты питания поставлялись во Владивосток и в Порт-Артур. Имение обслуживали и китайцы, рыбачили, ловили крабов. Заготовкой капусты занимались корейцы, выращивали, шинковали для квашения – от одного только военного гарнизона поступала заявка на 20 тысяч пудов! Владения Карла Гольденштедта с 600 десятин разрослись почти до 750, число рабочих к 1908 году доходило до 300 человек.

Хозяйство Джеймса де Фриза тоже считалось образцовым, однако «Ферма Гольденштедта» была внушительнее по размаху деятельности, даже «Путеводитель по Великой сибирской железной дороге» счёл нужным упомянуть её. Авторы путеводителя вполне могли черпать сведения, например, из «Обзора Приморской области за 1912 год», где сообщалось о крупном скотоводческом хозяйстве «господина Гольденштедта» на полуострове Де-Фриз.

На полуостров от центра Владивостока ходил катер. Другой маршрут сокращал морскую прогулку: надо было доехать на поезде до 19-й версты[28], а залив пересечь на лодках. Помимо домов Гольденштедта на Дефризе были собственные или съёмные дачи адмирала Тыртова (какое-то время он командовал Тихоокеанской эскадрой), братьев Пьянковых, Адольфа Даттана, одного из владельцев торгового дома «Кунст и Альберс». Дом Карла Гольденштедта, построенный на каменном фундаменте, с раздвижными дверями, с огромной застеклённой верандой по периметру, где можно было разместить «целый полк народа», выделялся среди других вилл. Деревянное здание украшали шпили на крыше, балконы, окна затемняли жалюзи. Если дачи отличались изящным стилем, то хозяйственные строения – крепостью и основательностью: каретный двор, коровники, конюшни для лошадей и пони, лодочный сарай, псарни для сенбернаров и сторожевых собак, хранилища для семян. В этот комплекс входили несколько поварских – с пристройками для слуг и дом управляющего имением.

В сельской тиши гостеприимные хозяева – Карл Георгиевич и его жена-казачка Агафья любили принимать гостей. Приехавшие отдыхать друзья наслаждались сельским покоем, тишиной, восхищались закатами, густым лесом и вековыми липами, заливными лугами, обширным парком с ухоженными дорожками, дубами-великанами и лотосами в пруду. Мужчины ходили под парусом, не пустел теннисный корт. Дамы проводили время в беседах, читали, вязали, нежились в гамаках и дремали в шезлонгах, собирали грибы, купались в море, готовили варенье из персиков, желе из винограда и джем из диких яблок.

Американка Элеонора Прей, проживавшая с 1894 года во Владивостоке с мужем Фредериком, родственником владельцев «Американского магазина Смита», впервые была приглашена в имение в 1900 году. Она сразу влюбилась в это красивейшее место. Семьёй они сняли на полуострове дачу, развели два больших сада, оборудовали пирс, площадку для гольфа, теннисный корт, проложили дорожки. Муж мастерил столики и скамейки и расставлял их вдоль дороги по направлению к лесу. Элеонора с удовольствием проводила лето на даче. Но после смерти Фредерика весной 1923 года она не в состоянии была вернуться туда, где когда-то каждая минута наполнялась счастьем общения с семьёй, природой, милыми сердцу людьми, дорогим мужем. Об ушедшем времени она вспоминала с ностальгией: «Мне кажется, мы жили, как в раю».

С самых первых дней жизни во Владивостоке Элеонора писала практически ежедневно: родным, друзьям – в Америку, Китай. Шестнадцать тысяч страниц уникальнейшей информации чудом сохранились. В 1970-х годах её внучка Патриция Сильвер систематизировала коллекцию. Под редакцией Биргитты Ингемансон письма увидели свет во Владивостоке в 2009 году. Патриция Сильвер подарила музею имени Арсеньева несколько фотоальбомов и собственноручно нарисованную Элеонорой карту Новогеоргиевского имения.

В письмах Элеоноры Прей ярко прорисовывается образ Агафьи Гольденштедт. Агафья Васильевна (Ливина по первому браку) – казацкого рода, характер имела решительный, её побаивались и уважали, именно она решала серьёзные и малозначительные вопросы в имении, бралась рассудить проблемы селян или рабочих. Карл Георгиевич Гольденштедт скончался 10 января 1910 года и, по сообщению газеты «Дальний Восток», похоронен был в своём имении. Хозяйство законно перешло по наследству к Агафье Васильевне и усыновлённым Карлом Георгиевичем детям жены – Георгию, Павлу, Владимиру и дочери Евгении. (В 1916 году братья взяли фамилию матери и отчество по имени родного отца Фёдора.)

Фермерская деятельность приёмных сыновей не вдохновляла, внимание имению уделял Владимир, но лично хозяйством не занимался, его увлекал иной род деятельности – он был довольно крупным областным архитектором. Евгения, по одной из версий, родила во втором браке с Владимиром Мартыновичем Миттом, ветеринарным врачом, четырёх сыновей: Павла, Евгения, Георгия и Николая. Павел, военный лётчик, оставил о себе добрую славу мецената: устраивал, в частности, благотворительные ярмарки среди родственников и знакомых, а средства направлял на учёбу способных детей из малообеспеченных семей. В 1916 году, выполняя полётное задание, он разбился, похоронен на Де-Фризе. Полуостров стал последним земным приютом и для Агафьи Гольденштедт-Ливиной. Многие потомки их большой семьи пострадали от репрессий 1930-х годов – большинство погибло.

П.К. Гольденштедт, 1901 г.

После революции и Гражданской войны некогда образцовое хозяйство пришло в запустение. Непаханая земля зарастала бурьяном, лужайки и парки вытаптывались коровами и свиньями, ветшали здания. В 1927 году Новогеоргиевское имение перестало существовать. Газета «Красное знамя» сообщала в январе 1928 года: окружное земельное управление «в связи с окончанием аренды прежнего владельца» предложило Государственному дальневосточному университету (ГДУ) взять полуостров в арендное пользование для организации здесь опытной животноводческой фермы агрономического факультета. Университетское руководство использовало неожиданно выпавший шанс для создания учебной базы и питомника крупнорогатого скота.

Но расходы требовались немалые, и в 1930 году земли передали организуемому предприятию Морфлота – совхозу № 1.

В 1960 году совхоз стал одним из семи сельскохозяйственных предприятий Тихоокеанского флота России. В 1998 году в связи с сокращением флота отпала надобность и в совхозе. Большинство жителей посёлка остались без работы и учились выживать, обрабатывая свои огороды,