И протянув руку, он медленно провёл ей по Леркиной груди.

– Всё на месте! Значит, получим удовольствие, правда, киска?

Дёрнувшись в очередной раз, Лерка внезапно плюнула прямо в самодовольную физиономию чернявого.

– Получи пока это!

– Так! – чернявый медленно стёр плевок. – Зря ты это сделала…

Он размахнулся и изо всей силы ударил Лерку по щеке.

– Теперь поняла, что зря?!

– Подонок!

– Шеф, шеф! – послышался встревоженный голос белобрысого. – А с этим что делать? Он встаёт!

– Встаёт?

Чернявый обернулся, посмотрел на Толика, который как раз в это время тяжело поднимался на ноги.

– Слышь, козёл! Давай, вали отсюда на третьей скорости! И помалкивай, понял?!

В это время раздался дикий рёв белобрысого. Преодолевая отвращение, Лерка впилась всеми своими зубами в его грязную, вонючую руку.

– Убью, зараза!

Белобрысый с такой силой отшвырнул от себя Лерку, что она, не удержавшись на ногах, покатилась по траве. Белобрысый ринулся, было, к ней, но Толик, выйдя, наконец, из оцепенения, рванулся ему навстречу и изо всей силы врезал в челюсть. Белобрысый ещё падал, нелепо раскинув руки, а Толик уже поворачивался в сторону чернявого. И, надо сказать, повернулся он весьма своевременно, ибо чернявый уже наносил удар. С трудом увернувшись от его увесистого кулака, Толик ударил сам… но и его кулак только со свистом прорезал воздух. Чернявый легко, безо всяких усилий ушёл от удара.

Толику не впервой было участвовать в уличных потасовках, и один на один, да и в разных других соотношениях между своими и чужими. Но теперь это было совсем другое…

Белобрысый был уже на ногах, так что Толику противостояло двое вполне уже взрослых парней, причём один из них, чернявый, по всему видно было, неплохо владел навыками рукопашного боя.

Толик не успел даже среагировать на следующий его удар. Вернее, он-то среагировал, но среагировал, как оказалось, всего лишь на обманное движение своего противника. Перед глазами Толика вспыхнула вдруг ослепительно-яркая вспышка, острая боль пронзила скулу, и Толик, невольно отшатнувшись назад, вскинул руки к лицу. В следующее мгновение сильнейший удар в живот вновь свалил его на землю.

– Ну, что, козёл! – обрадовано завопил белобрысый и изо всей силы ударил Толика ногой. Он целил в голову, но в спешке промахнулся и удар вышел скользящим, а сам белобрысый едва не упал. Впрочем, он тут же исправился, и второй удар, в поясницу, был более точным. – Вот тебе! Получи! Ещё получи!

Он взмахнул ногой, чтобы в очередной раз ударить поверженного противника, но в это самой время Лерка вцепилась белобрысому прямо в волосы и ему, естественно, стало не до Толика.

– Зараза! – завопил белобрысый, хватая Лерку за руки и с трудом превеликим отрывая её судорожно сжатые пальцы от своей всколоченной шевелюры. – Да я ж тебе…

Он вдруг с такой силой завернул руку Лерке, что та, невольно вскрикнув от боли, согнулась почти пополам.

– Ну, что мне с тобой сделать сейчас?! – орал белобрысый Лерке в самое ухо. – Что мне с тобой такое сделать?!

– Отпусти её, подонок!

Толик, шатаясь, вновь поднимался на ноги.

– Отпусти, кому сказал!

Чернявый вдруг сунул руку в карман и выхватил оттуда нож. Щёлкнуло, выскакивая из рукоятки, узкое, синевато-зловещее лезвие.

– Ты ведь меня достал, козёл! – тихо и почти ласково сказал он, поворачиваясь к Толику. – Я ведь тебя сейчас резать буду!

День тот же. Бублик

Честно говоря, увидев этих двух парней, Любка была почти благодарна им за столь своевременное появление. Само их присутствие должно было положить неминуемый конец всей этой мучительной для Любки комедии (или трагедии) с целованием рук и всякими прочими непристойностями. Так оно и произошло вначале… но потом внезапно началось такое, чего Любка никоим образом не ожидала увидеть, и уж, конечно, никак не желала ни Лерке, ни Толику, при всей своей на них обиженности и даже озлобленности. Почти онемев от ужаса, некоторое время она всё ещё лежала неподвижно, наблюдая широко распахнутыми глазами стремительно развивавшееся страшное действо возле скамейки. Потом, словно очнувшись, Любка приглушённо всхлипнула и, пятясь словно рак, начала незаметно выбираться из спасительных этих зарослей. Впрочем, броситься на защиту своих друзей Любка даже не помышляла, дикий ужас погнал её прочь от кошмарного этого места. Она бежала по парку, не сознавая даже, куда… не разбирая направления… только бы подальше, как можно подальше отсюда! Несколько раз она натыкалась на деревья, а, может, это были какие-то деревянные строения, кто их разберёт… один раз, споткнувшись, Любка грохнулась в канаву, впрочем, без всяких неприятных для себя последствий. Она бежала, бежала и, выбежав, наконец, из кошмарного этого парка, с удивлением обнаружила, что стоит на тротуаре самой обыкновенной городской улицы. По улице ехали машины, тоже самые обыкновенные, и Любка наконец-таки почувствовала себя в полной безопасности.

А ещё предательницей она себя почувствовала, подлой предательницей и дезертиром. Ведь там остались её товарищи, а она бросила их в беде… и кто знает, что произошло с ними там, пока она металась как угорелая по парку…

День тот же. Лерка

И вдруг в голове у Лерки послышался такой знакомый и такой неожиданный в данной конкретной ситуации голос Барабашки.

– Твоё пси-поле на предельно низком уровне, – озабоченно сообщил он Лерке. – Что-то случилось?

– Барабашечка, миленький! – отчаянно завопила Лерка, извиваясь от боли в руках белобрысого отморозка. – Помоги нам, пожалуйста! Ты ведь можешь, да?! – от боли и ужаса она позабыла, что для того, чтобы Барабашка услышал, не надо орать, даже шёпотом говорить не обязательно… но, позабыв обо всём этом, Лерка орала изо всех сил: – Сделай что-нибудь, прошу тебя! Хоть что-нибудь сделай!

Лерка и сама не понимала, что же такого может сделать Барабашка, чтобы помочь ей. Она обращалась к Барабашке за помощью только потому, что это была теперь единственная надежда на спасение, какой бы призрачной она не казалась.

Пока же единственным положительным результатом её отчаянного вопля было то, что чернявый, опустив руку с ножом, с недоумением посмотрел в её сторону.

– Чего это она? – спросил он приятеля. – Что ты с ней такое вытворяешь?

– Да ничего пока! – ощерился белобрысый.

Впрочем, крик Лерки, кажется, его всё же немного смутил.

– Барабашка! – продолжала надрываться Лерка. – Ну, что же ты ждёшь?!

– А ну, заткнись! – бешено рявкнул белобрысый в самое ухо Лерки. Не выпуская руки своей пленницы, он ещё и больно ухватил её за волосы. – Вот заори ещё только, я тебе тогда…

Что он хотел сказать дальше, так и осталось невыясненным, ибо в это самое