— Как там, кстати, твоя маленькая овечка? — поинтересовалась она.

Усиленно заморгав, он продемонстрировал свое полное непонимание.

— Эта обычненькая, заурядненькая, писклявенькая блондиночка, которая у тебя работала, мистер Вули. — Она соскользнула со своего насеста и на мгновение остановилась перед ним. — Ты знаешь, — заверила она его. — Ну что, выцарапать ей глаза, мистер Вули, или ты отныне будешь скромным в быту?

— У тебя злобный и подозрительный ум, — попробовал он возмутиться, но возмущение получилось неубедительным.

Она засмеялась своими маленькими красными губками, опускаясь на пол.

— Я знаю, что ты мой вполне законный супруг, — сообщила она ему, — и намереваюсь сохранить его любой ценой, используя все возможности, которыми-я располагаю, мистер Вули. Веди себя прилично, а то всерьез пожалеешь. — Она вышла. В просторной комнате осталось эхо ее весьма впечатляющей короткой речи.

Похоже, она знала все. Но как? Что за интуиция?..

Мистер Вули встал с трудом, он постанывал, когда Бентли помогал ему с утренним туалетом, постанывал и потряхивал головой в ответ на собственные мрачнейшие мысли. Но за столом обнаружил, что Дженнифер выглядит красивее обычного и переполнена свежей информацией — она читала утреннюю газету, дожидаясь его появления.

Когда он отправился в офис, она нежно его поцеловала. Он принял это с улыбкой, но искусственной, ибо поцелую рад не был. Ее губы показались ему горячими и необычайно сухими: ожог на щеке. Чувство отчужденности по отношению к жене в нем уже сложилось. Она не для него. Как хорошо он сейчас это понимал! Однако улыбался и энергично махал рукой, когда Свенсон увозил его от дома по изгибающейся подъездной дорожке. Когда же Свенсон обернул к нему свое меланхоличное лицо, улыбки уже не было.

— Ды, — сказал Свенсон, пронзив мистера Вули взглядом.

«Когда-нибудь, — подумал хозяин, — я не только его уволю, но и вышибу мозги».

Мистер Вули в тот день не видел Бетти часов до четырех — они встретились в парке Бруксайд, каждый приехал на своем такси. У него сразу подпрыгнуло настроение, и целый час он был счастлив. Она тоже. Оба вспоминали о том, что произошло ночью, но вслух не говорили ничего. О миссис Вули тоже разговора не было. Они просто гуляли под ручку.

Когда начало темнеть, он вспомнил об опасности и неохотно сказал, что им пора возвращаться. Увы, по отдельности. Оказалось, что это к лучшему, ибо, находясь вблизи пожарной команды, мистер Вули услышал сирену. Через две минуты он уже цеплялся за сиденье рядом с водителем пожарной машины. Пока они неслись сквозь вечер, он и забыл совсем об осложнениях в своей жизни, сам себе казался прежним мистером Вули. На каждом повороте он спрашивал себя, где же пожар. Началась Роузбад-авеню с новыми коттеджами из дерева и штукатурки по обеим сторонам. Они остановились.

Весь квартал ярко освещался пламенем, которое, как сразу увидел мистер Вули, пожирало коттедж Бетти. Беспечная девушка — что она наделала? Огонь вырывался из всех окон. Крыша, очень красивая, с маленькими мансардными окошечками, рухнула через несколько минут после приезда пожарной машины. Пожар выдался чрезвычайно основательный. Он сжег все, абсолютно все, несмотря на тонны вылитой в него воды. А в подвале образовался буквально котел пламени…

— Мистер Вули, — заговорил с ним один молодой пожарник, — я такого пожара никогда не видел. Тот, кто там жил, наверное, хранил бензин или целлулоид или еще что-нибудь. Мы что ни делали, огонь будто нас не замечал. Похоже, он хотел уничтожить этот коттедж — и уничтожил. Кстати, — переменил тему этот борец с огнем, — здесь миссис Вули.

И действительно, чуть дальше по улице можно было увидеть Дженнифер, она с любопытством оглядывалась по сторонам, сидя на спине у старой Рамми. Встретившись взглядом с мужем, она махнула ему хлыстом.

— Ничего себе пожарчик, — жизнерадостно проговорила Дженнифер.

— Что такое? — с тупым видом переспросил он.

— Роскошный, говорю, пожар был, — пояснила его жена. — Я думала, что ты как эксперт, знаток поджогов и возгораний, обязательно это прокомментируешь.

— Пожар был целенаправленный, — согласился он.

— Умышленный поджог, не так ли?

Мистер Вули, в величайшем замешательстве от того, что встретил жену рядом с сожженным любовным гнездышком, не знал, что и сказать. Его блуждающий взгляд встретился, чуть ли не лязгнув при этом, с ненавидящим взглядом самой Рамми. Глаза лошади ясно показывали, что она помнит тот пинок и сейчас пытается решить, отгрызть ли мистеру Вули ухо или лучше развернуться и лягнуть его задними ногами.

— Милая Рамми, — проговорил мистер Вули. — Милая лошадка.

Милая лошадка просто смотрела на него.

— Гляди-ка, — вновь заговорила миссис Вули, — там на краю толпы, Бетти, бедняжка. Она живет где-нибудь поблизости?

Этот вопрос, подумал мистер Вули, вовсе не был вопросом. Издевка, хитрая и подлая… Мистер Вули ничего не ответил. Следующие слова его жены, произнесенные очень тихо — она наклонилась к нему, — поставили все возможные точки:

— Я тебя предупреждала.

И она ускакала на Рамми, а мистер Вули пошел искать Бетти в толпе. Обнаружил он ее еще сидящей в такси, счетчик которого продолжал довольно весело щелкать. Бетти не была в хорошем настроении.

Он произнес необходимые слова утешения, велел ехать в отель, дал водителю необходимые указания и ушел прочь, не упомянув о том странном факте, что здесь появилась его жена.

ГЛАВА 8

МИСТЕР ВУЛИ УЗНАЕТ ВСЕ —

ИЛИ ПОЧТИ ВСЕ

Темными боковыми улочками мистер Вули пробирался домой. Он был не первым мужем, возвращавшимся домой украдкою по темным боковым улочкам, надвинув шляпу на глаза, и не первым мужем, чья тревога росла по мере приближения к дому и жене, нет, но ни один другой муж не пребывал в столь полном и ужасном смятении. Иные мужья боялись своих жен, боялись их голоса, их страшного психологического оружия, такого, как сердечные приступы и попытки самоубийства, боялись их сковородок, скалок и утюгов… но у мистера Вули, пораженного значительно глубже, смертельным холодом леденела душа. Мурашки ползали у него не по коже, а прямо в подсознании… Жена его — тут никаких сомнений — была необычной женщиной. Когда-то ее необычность его радовала. Но всему же есть предел! А больше всего ему не нравилось то, что он ее не понимал, даже, можно сказать, не знал. В постели или вне ее она была ему чужой. Мистеру Вули не нравилось, как она слезает по наружной стене их резиденции, вот не нравилось, и все. Ему становилось жутковато. Да и какая благоразумная жена поедет на лошади по Уорбертону вечером? Он так углубился в свои мысли,