еще мы знали? Кажется, взрыв растопил большой ареал вечной мерзлоты. Говорили, в атмосферу вышло огромное количество метана и углекислого газа. Появилась эта проклятая облачность. Солнце мы с тех пор не видим. Вы знаете, что самое страшное? – Тут его спокойная и даже равнодушная интонация пропала, и он с сильным чувством выкрикнул своим слабым голосом:

– Никогда больше не видеть солнца и голубого неба! – он помолчал, тяжело дыша, словно успокаиваясь, и продолжил равномерным голосом:

– Пошли сильные дожди. И день, и ночь льет как из ведра. Мы бы привыкли, но – нечем дышать. Воздух насыщен влагой. Земля насыщена водой, все вещи пропитаны водой. Легкие превращаются в жабры. Мозг в голове, как медуза в аквариуме … И постоянная жара … У нас нет теперь ни осени, ни зимы. Одно нестерпимое лето! Мошкара полчищами, как саранча, от нее нечем укрыться … Она съедает человека заживо, он даже кричать не может. Забивает глотку как только тот откроет рот. Огромные комары, никогда раньше таких не было – ух, они жестокие … От них тоже спасения нет … Радиация, наверное, добавила эффектности … Растения стали расти быстро. Мы были обречены бороться с этими мерзкими тварями! Они лезли из под земли быстрее, чем мы их уничтожали. Сначала мы боролись. Долго боролись. Рубили, пилили, выжигали … – все бессмысленно! Все заросло. Пришли неизвестные болезни. Нашествие бацилл, «палочек», микрокок, инфузорий всяких. И эти, – амебы, пожирающие мозг! … Распознавать все болезни было уже некому. Вскоре стало некому лечить, да и нечем. И мы стали умирать … Много нас умерло … Хоронить стало некому … Молодые живут, а нас, стариков больше нет, … говорили, старики должны передавать опыт, – он хихикнул беззубым ртом – а у нас опыта, по большому счету, никакого не было, вот только опыт умирания … Молодые хотели жить лучше и стали объединяться в стаи самообороны. Обороняться было не от кого, и они убивали друг друга, и всех вокруг … Мы выпили свою чашу с цикутой до дна. Так что вам повезло встретить меня … Случайного свидетеля прошлого … Зачем вы прилетели к нам? Улетайте … – звук его голоса становился тише. Он заметно устал, и как-то внезапно уснул. Голова опустилась на грудь. Борис потрепал его за плечо. Бесполезно. Старик глубоко спал.

Астронавты покинули старца. Той же дорогой, только уже быстрее. Любопытства у них уже не осталось, хотелось быстрее выбраться на поверхность. Когда вышли, а точнее, вылезли, Борис спросил Юру:

–Ты не боишься, что он тебя сдаст?

– Не-а. Он меня любит, – с тихой радостью ответил Юра.

– Любит? У вас еще есть люди, которые знают что такое любовь?

– Он самый старый из нас. Он знает, – затем Юра совсем смущаясь, спросил:

– Так вы не пришельцы?

– Конечно, нет. Мы люди, которые двадцать восемь лет счастливо строили новую цивилизацию на планете Марс и пропустили все самое важное на планете Земля, – ответил ему Борис.

Алекс глубоко вздохнул и сказал, не обращая внимания на Юру:

– Ну, в общем, немного прояснилось. Старик сообщил о взрыве, … причем, прошу заметить, об одном взрыве. Значит, ядерной войны, то есть обмена ядерными ударами не было. Иначе мы бы видели на этой территории выжженную землю, совсем без людей. Это не война. Может, где-то на других континентах тоже были отдельные взрывы. Но это маловероятно. Но он говорил про водородный, а не атомный взрыв. Надеюсь, он понимает разницу. Первые взрывы ядерных бомб были вполне мирными. Создавали плотины, добывали полезные ископаемые, тушили газовые аварийные выходы. Хотели даже второй Панамский канал выкопать с помощью ядерных взрывов. Потом все это запретили, конечно. Но в такой закрытой стране как Россия возможно все. Я всегда говорил, что ядерная техногенная авария более вероятна, чем обмен ядерными ударами. И может быть, как версия, Россия решила сотворить нечто термоядерное, да не рассчитала. А может, как всегда, напугать хотела весь мир, да перестаралась. Одним словом, произошло то, о чем ты командир предположил еще на орбите. Эффект опрокидывающихся каскадов. Мощный взрыв вызывает конфликт в, и без того, нарушенном балансе климатической системы. Старик не зря сказал про плавление северного подземного льда. В вечной мерзлоте огромные запасы метана. Десять лет прошло, а наш газоанализатор показывает невиданное содержания метана в атмосфере сегодня. Как у всякой сложной системы, у климата есть свой порог устойчивости. Если его преодолеть, то каскад биогеофизических обратных связей подтолкнет систему перейти на новый энергетический уровень. В случае с климатом этот уровень называется «Тепличная Земля». Температура и влажность будут повышаться независимо уже ни от чего. Этот порог называли еще «точкой опрокидывания». Когда мы улетали, ученые вычислили порог устойчивости в два градуса средней глобальной температуры от начала индустриальной эры. Я помню, как тогда говорили: «…пересечение этого порога приведет к такой высокой температуре, какой не было последние полтора миллиона лет. Эти условия неприемлемы для мирового сообщества». Тропики Амазонии превратятся в саванну. Вечная мерзлота исчезнет. Затопит побережье материков и многие города. И прочее. Да вы знаете, что об этом говорить! Другими словами, после того, как Земная система перейдет на «тепличный путь», альтернативный путь «стабильной Земли», скорее всего, станет недоступным. Если ничего не делать, то будущее Земли равно настоящему Венеры. Кажется, мы наблюдаем начало этого пути. Не весело!

– Но когда мы улетали – было все под контролем. Или мы только так думали?! – сказал Рудольф.

– Это все понятно. Но, почему связь с центром управления полетом прекратилась внезапно? Из-за изменения климата, пусть даже очень быстрого? Ерунда. С Марсом было несколько каналов связи: основной в США и дополнительные в Европе. А спутники, почему все уничтожены? Есть что-то такое, чего мы пока не знаем, – задумчиво проговорил Борис.

– И не узнаем, пока не доберемся, хотя бы до Европы, – добавил Рудольф, – надо выбираться из этой страны как можно быстрее.

Юра очень внимательно слушал. У него был переводчик Алекса, и он все понимал. От напряжения у него смешно удлинилось лицо, и вытянулась шея.

Борис взял его за предплечье и обратился к нему. Стараясь говорить как можно доверительнее, он сказал:

– Мы сразу поняли, вот, настоящий, хороший парень! Сильный, умный, надежный – не то, что другие. Хочешь, мы покажем тебе наш космический модуль, на котором мы спустились с орбиты на Землю? А может быть, если ты поможешь нам, даже настоящего пришельца?

Он кивнул головой, по его лицу потекли струйки пота.

– Тогда найди нам наш автомобиль и пригони его в укромное