— Отлично, — обрадовался я, — все просто замечательно, Элли.За исключением одного досадного обстоятельства. Не хотелось бы говорить вам обэтом, но… Мы не сможем жить на Цыганском подворье, Элли. Если мы и построимдом, то только не там. Цыганское подворье продано.

— Я знаю, что оно продано. — Элли засмеялась счастливымсмехом. — Вы не понимаете, Майк. Это я купила его.

Мы сидели на усеянной цветами лужайке у ручья, журчавшегосреди камней и идущих вдоль него пешеходных троп. Вокруг было множество людей,но мы их попросту не замечали, мы были увлечены обсуждением своего будущего. Яне сводил глаз с нее, она — с меня. Вообще-то разговор завела она, я же отпереполнявшего меня ликования почти не мог разговаривать.

— Майк, — сказала она, — я должна кое-что тебе объяснить.Про себя.

— Не нужно, — ответил я, — не нужно мне ничего объяснять.

— Нет, нужно. Я должна была рассказать тебе об этом сразу,но мне не хотелось, потому что… Потому что я боялась, что ты уйдешь от меня.Этим в какой-то мере объясняется и мой поступок в отношении Цыганскогоподворья.

— Ты купила его? Но каким образом?

— С помощью адвокатов, — ответила она. — Как это обычноделается. А они одобрили мое намерение вложить капиталы в землю, ибо она растетв цене.

Было довольно странно вдруг услышать, с какой уверенностью изнанием дела нежная робкая Элли рассуждает о капиталах и недвижимости.

— Ты купила его для нас?

— Да. Я обратилась не к семейному нашему адвокату, а ксвоему личному. Объяснила ему, что меня интересует, заставила изучить вопрос изапустила машину в ход. Было еще двое покупателей, но они выжидали, боясьпереплатить лишнее. Самое главное было не упустить сделку и подготовить всенужные документы, чтобы я могла подписать их, как только станусовершеннолетней. Документы подписаны, дело сделано.

— Но тебе ведь пришлось внести задаток. У тебя нашлись такиеденьги?

— Нет, — ответила Элли, — нет, в моем распоряжении не былобольших денег, но зато всегда можно найти людей, готовых ссудить нужную сумму.Например, обратиться в новую юридическую контору, где очень заинтересованы,чтобы к их услугам прибегали и впоследствии, когда у клиента будет полное правораспоряжаться унаследованными деньгами. Они готовы пойти на риск, все-такималовероятно, что клиент умрет в одночасье — как раз накануне дня рождения.

— У тебя такой деловой тон, — заметил я, — что у меня простодух захватывает.

— Бог с ними, с делами, — сказала Элли. — Я еще не все теберассказала о себе. Кое о чем я тебе, правда, уже рассказала, но ты, по-моему,ничего толком не понял.

— Не хочу я ничего понимать, — взбунтовался я. И, почтисрываясь на крик, добавил:

— Не надо мне ничего рассказывать. Не хочу ничего знать отом, что ты делала, кого любила или не любила.

— Я совсем не об этом, — возразила Элли. — Мне и в голову непришло, что ты так это воспримешь. Не бойся, никаких любовных тайн у меня нет.До тебя я никого не любила. Дело в том, что… У меня есть деньги.

— Знаю, — сказал я. — Ты мне это уже говорила.

— Да, — чуть улыбнулась Элли, — я помню, как ты назвал меня«бедной маленькой богачкой». А богачка я не такая уж маленькая. Видишь ли, мойдед нажил огромное состояние на нефти. В основном на нефти. И кое на чемдругом. Жены, которым он платил алименты, умерли, после чего наследниками былитолько мы с отцом, потому что два других его сына, братья отца, тоже погибли.Один — в Корее, а другой — в автомобильной катастрофе. Отец получил внаследство колоссальное состояние. Ну а после его внезапной кончины оно перешлоко мне. В завещании отец оговорил сумму, которая поступает в распоряжение моеймачехи, поэтому ни на что больше она претендовать не может. Все принадлежитмне. Я.., я — одна из самых богатых женщин Америки, Майк.

— Боже милостивый, — пробормотал я, — ничего себе… Да, тыправа, мне и в голову не приходило, что это.., настолько серьезно.

— Я не хотела, чтобы ты знал. Не хотела тебе говорить.Поэтому и боялась назвать свою фамилию. Фенелла Гудмен. На самом деле я вовсене Гудмен, а Гутман. Я подумала, что про Гутманов ты наверняка слышал, а потомурешила произнести свою фамилию на английский манер: Гудмен.

— Да, — подтвердил я, — про Гутманов я что-то такое слышал.Но даже если бы ты назвала себя так, я бы ничего такого не подумал. Мало лилюдей носят эту фамилию?

— Поэтому-то, — продолжала она, — я была тщательно огражденаот внешнего мира, точно пленница. Меня охраняли частные детективы, и молодыхлюдей очень придирчиво проверяли, прежде чем позволить им хотя бы поговорить сомной. Когда у меня появлялся новый знакомый, перво-наперво выясняли,соответствует ли он всем требованиям моей семейки. Ты даже не представляешь,как мне страшно было так жить. Но теперь все — конец, и, если ты не возражаешь…

— Конечно, не возражаю, — перебил ее я. — Мы будемвеселиться вовсю. И вообще имей в виду, — добавил я, — лично я считаю, чтоденег никогда не может быть слишком много.

Мы оба рассмеялись.

— Что мне в тебе нравится больше всего, — сказала она, — такэто то, что ты никогда не лжешь.

— И потом, — заметил я, — тебе ведь, наверное, приходитсяплатить огромный налог? Вот тут я тебя все-таки обставил: деньги, которые язарабатываю, идут прямо мне в карман, и никто не может их у меня отнять:

— У нас будет свой дом, — мечтательно произнесла Элли, —свой дом на Цыганском подворье. — И почему-то вдруг зябко повела плечами.

— Тебе не холодно, дорогая? — сразу спросил я и посмотрел нанебо. Но там не было ни единого облачка, и солнце сияло вовсю.

— Нет, — ответила она.

И действительно, было необыкновенно жарко. Мы совсемразомлели на солнышке. Такая жара бывает, наверное, только на юге Франции.

— Нет, — повторила Элли. — Просто я вспомнила ту цыганку…

— Забудь о ней, — сказал я. — Она явно сумасшедшая.

— Как по-твоему, она и вправду считает, что та земляпроклята?

— Цыгане, они все такие. Вечно твердят о разных проклятиях.

— Ты много знаешь про цыган?

— Ничего не знаю, — признался я. — Если тебе не нравитсяЦыганское подворье, Элли, мы можем купить землю в другом месте. На вершине горыв Уэльсе, на испанском побережье или среди холмов в Италии. Сэнтоникс и тампостроит для нас дом.