– А если он и впрямь так опасен, как говорит мистер Теккенен?

– Мы будем готовы. Олли, у вас случаем не найдётся какой-то лишней амуниции? Хоть самой завалявшейся. Неловко об этом просить, конечно, но…

– Да что уж там, – отмахнулся старик. – Обеспечение обездоленных – не самая привычная моя миссия, что и говорить, но всегда надо с чего-то начинать.

– Обездоленные? Мы? Посмотри на себя, подземный житель!

Я и Теккенен удивлённо уставились на Джайса. Тот, похоже, только начал.

– Устроился вдали от света, обложился техникой и химикатами и думает, что имеет право называть всех прочих, как ему заблагорассудится!

– Патрик…

– Довольно поощрять тишину! Благотворитель, тоже мне!..

Джайс оборвался, как оторванный от системы жизнеобеспечения. Лицо его помертвело, но ожило в ту же секунду, смятённое, полное стыда и непонимания.

– Простите…

– Забудьте. Просто забудьте. Таков порядок вещей.

Но слова старика не устраивали Патрика.

– Как? Как это забыть?

Увы, никто не мог дать ответа на этот вопрос, ибо, как бы ни желал Джайс обратного, вопрос был риторическим. Он, думаю, и сам это понимал, но какой человек не ищет путей, даже невозможных, немыслимых, если хвататься больше не за что?

Впрочем, Теккенен нашёл, что сказать:

– Забыть не выйдет. Нет. Бороться? Тоже нет. Но вы должны научиться с этим жить.

Патрик встряхнулся. Согласно мотнул головой.

– Справимся.

Олли довольно заулыбался.

– То-то же! Ну, не будем тянуть, тем более здесь нам делать больше нечего.

Он вскочил с дивана и во мгновение ока оказался у уже отворившейся двери. Джайс тоже переместился к нему, я же не был так уверен.

– Мы не закончили.

– О, мне ли не знать! – воскликнул Теккенен. – С Хворью, как вы заметили, больно не побеседуешь. Больно.

– Ну так а что делать? Мы, насколько я могу судить, ещё ни черта не уразумели.

– Время, Эйрен. Бесценный дар, который мы теряем уже сейчас. – старик бросил короткий взгляд внутрь пальто, отчего засуетился ещё больше. – Третий час глубинной тьмы. Всё, не упирайтесь, пойдёмте!

«Был бы иной вариант. Уходите. Да что такое?»

Не задерживаясь больше, мы покинули гостиную. Уходя, я, влекомый возникшим вдруг чувством, обернулся. Свет в комнате уже погас, но картина, застилавшая стену, пробивалась к моему взору даже через мрак, такая же скорбная, топкая, запутанная.

«Слёзные болота. Буквально ли? Всё может быть.»

– Чего вы там застыли?

«Они мне знакомы. Хоть я там и не был. Я уже в них.»

– Эйрен!

Вздохнув, я побежал догонять остальных.

Глава 12

Пара минут торопливой ходьбы привела нас в обширный вытянутый зал цилиндрической формы, выполненный в витиевато сплетённых чёрно-белых тонах, с плоским, будто бронированным, полом. В центре стоял идеально выкованный куб, окаймлённый глубоко-синими светополосами. Олли, вытащив из ближайшей стены один за другим два стула, пригласил нас.

– Никаких возражений, я буду показывать, мне ни к чему.

Не задерживаясь, мы заняли места. Теккенен навис над кубом и принялся что-то колдовать над ним, успевая и говорить при этом:

– С собой я ношу только самое необходимое, а его, знаете, в избытке. Компрессия всё упрощает, но, в конце концов, несоизмеримое с содержанием моих близлежащих запасов количество различных агрегатов хранится здесь – в арсенале.

– Многое приходится предусматривать? – спросил Джайс, с интересом наблюдая за махинациями старика.

– Не представляете, насколько. Альтериум дьявольски изменчив и требует от своих обитателей невозможного. К счастью, мы справляемся.

Он сделал паузу.

– Дела обстоят так, что медлить не то чтобы не следует – медлить нельзя. Вы не знаете, что будет завтра, но чем большее число вариантов предусмотрите, тем выше шанс не искать срочно ответы на уже бушующие вопросы. Сделали вы, положим, какую-то байду ненароком. Бесполезную – не то слово. А практика твердит обратное: нет в Альтериуме бесполезного, нет и всё. Железобетонное правило, а таких здесь днём с огнём не сыщешь.

– И всё-таки они есть, – констатировал факт я. – Может, ещё что-нибудь упомните?

– Понимаю ваш интерес, но помочь, увы, не могу. Не мастак я формулировать эти, гм, правила. Живу я с ними, это правда, но задумываться о них не приходится. Когда уж…

Патрик фыркнул, всплеснув руками:

– Как же! Не мастак он…

– Точно вам говорю. Мысли-то я выражаю, положим, и неплохо…

– Даже очень, – подтвердил я.

– Ну-ну. Но с размышлениями более глубокими я знаком не в полной мере. Так, от случая к случаю.

Куб, издав какой-то механический визг, сменил свечение с синего на зелёное. Перед Теккененом, как по волшебству, прямо в воздухе возник такой же зелёный полупрозрачный экран, шириной почти как сам цилиндр арсенала.

– Воздушный экран, – опередил вопросы Олли. – Эйрскрин, так проще.

Он выбросил вперёд обе руки, а следом резко развёл их в стороны. В тот же миг на экране, сопровождаемые центральным всплеском, образовались стройные ряды неясных конструкций. Теккенен стал махами передвигать изображения, обнаруживая новые, ещё более причудливо выглядящие. Мы с Джайсом, мягко говоря, были удивлены. Патрик, пока я думал, чем конкретным мне поинтересоваться, поспешил удовлетворить своё любопытство.

– Как вы это делаете?

– Долго рассказывать. Впрочем, я попытаюсь уложить всё поплотнее. Итак. Относительно недавно, занимаясь изучением глубинных пород, я наткнулся на совершенно уникальный и доселе не встречавшийся мне минерал. В одном из отдалённых источников я узнал его название – мнемонит. Свойства его, к слову, там указаны не были, равно как и возможные применения, что заинтересовало меня ещё больше. Однако месяц усердных исследований не дал никаких результатов. Камень неопределённой окраски, очень прочный и стабильный издали, при моём приближении начинал являть весь возможный цветовой спектр без всякой системы, постоянно меняя при этом физические свойства, порой даже теряя полную твёрдость. Я было отчаялся, но тут меня посетила идея, которая и решила всё.

– Мы вас не задерживаем? – поинтересовался я.

– Нет-нет, как раз нужно время подобрать вам инвентарь. Продолжим. В одних из дней, фактически случайно находясь рядом с моим образцом мнемонита, я начал вспоминать минувшие происшествия и вдруг заметил едва уловимую схожесть мелькавших в разуме воспоминаний с состояниями камня. Тут-то и свершился прорыв. Оказалось, мнемонит каким-то образом засекает работу человеческой памяти и воображения, отображая их на своём облике. На основе этого открытия мне удалось создать устройство, считывающее мою память и проецирующее её в упорядоченном виде на эйрскрин. В теории, можно отобразить что угодно, но здесь смысл имеет только список пригодных для использования предметов. Управлять им можно и кинетически, и ментально. Лично я предпочитаю первый вариант, так удобнее.

Олли, остановившись, сделал хватательное движение в нижнюю область экрана, потом, прокрутив ещё немного, зацепил два угловых элемента,