Ничего не происходило.

— Проклятый порез, — с заметным облегчением произнес Эрнадо.— Похоже, сейф не откроется. Компьютер не узнает мою ладонь…

Эрнадо не договорил. Крышка сейфа дрогнула и сталаподниматься.

— Мне кажется, ты огорчен совершенством своего сейфа, — с наиграннымпростодушием заметил я.

Эрнадо кивнул.

— Да, Лорд, огорчен. Потому что здесь вовсе не перочинныеножики.

— А что же?

— Оружие Сеятелей.

Я заглянул в ящик.

Изнутри сейф оказался куда меньше, чем снаружи. Похоже,стенки его способны были выдержать немалое усилие. Несмотря на это, места длямножества странных предметов в сейфе хватало. Оружие Сеятелей не отличалосьгромоздкостью.

На мягкой серой обивке, выстилающей сейф изнутри, лежалиприжатые тонкими прозрачными ремешками вещи, больше всего похожие на изделияскульптора-абстракциониста. Разноцветные кристаллы в спиралях из синего металлаи наполовину прозрачные шары, наполненные мерцающей оранжевой жижей. Изогнутыетрубки, любой конец которых одинаково походил как на ствол, так и на приклад, исобранные в пакет тонкие матово-белые пластинки, напоминающие веер. Пирамидки,кубики и цилиндры всех цветов и размеров…

— Это оружие? — удивленно спросил я.

— Да. Все эти предметы найдены в арсенале полуразрушенногопатрульного катера Сеятелей, который миллионы лет дрейфовал в пространстве. Неспрашивай, как они попали ко мне. Я не хочу врать, и не могу сказать правду.

— Но почему ты ничего о них не сказал раньше?

— Потому что я не знаю, как действует это оружие. Почти незнаю.

Эрнадо извлек из сейфа несколько предметов.

— Это то, что мне хоть немного знакомо.

На полу перед ним лежал белый веер, рубиново-красныйцилиндрик и небольшой куб, разукрашенный затейливой рельефной вязью.

— У Сеятелей был странный язык… почти такой же странный, какони сами. Он очень прост, имеет небольшой запас основных слов, всего четырепредлога и три союза. Но в нем несколько тысяч уточняющих частиц, способныхполностью изменить смысл слова или всего предложения.

— Ты знаешь этот язык?

— Немного…

Эрнадо поднял белый веер. Раскрыл его. Кончики пластинокзамерцали бледным голубым свечением.

— Это силовой щит. Он формирует невидимое защитное поле,напоминающее по форме овал. Поле полностью отражает излучение, идущее в оченьузком диапазоне волн.

— Отлично.

— Ты не понял, Серж. Щит отражает лишь очень узкий диапазонволн. Обычный лазерный пистолет полностью перекрывает его, и поражает человекав верхней и нижней части своего спектра.

— Тогда какой смысл в щите?

— Скорее всего, это дуэльное оружие. Оно защищает лишь отспециального дуэльного пистолета. Я, во всяком случае, думаю так.

— Глупость какая…

Я с сожалением посмотрел на складываемый веер. А Эрнадо темвременем взял красный цилиндрик. Надавил на незаметный выступ…

Из торца цилиндрика выскользнул метровый шнур слепящегобелого пламени. Я невольно отшатнулся.

— Плазменный меч. Отличное оружие, куда лучше одноатомника.Но в нейтрализующем поле не работает.

Белое пламя погасло.

Маленького кубика Эрнадо лишь коснулся кончиками пальцев.

— А это очень сильное оружие… При включении разрушает клеткичеловеческого мозга в радиусе двух километров. Нейтрализующим полем неподавляется. Но первым гибнет человек, применивший кубик. С таким оружиемдобровольцы-смертники уничтожили Вторую Галактическую Крепость.

— А если сделать устройство автоматического включения? Чтобыуспеть выйти из зоны поражения?

— Кубик можно включить только живой человеческой рукой.Никакие манипуляторы, даже обтянутые теплой человеческой кожей, его незапустят.

— Сеятели не были гуманоидами, — уверенно сказал я.

— Были. Просто их логика и мораль не соответствуютчеловеческой.

Эрнадо собрал бесполезное оружие, положил его обратно всейф. Сухо произнес:

— Теперь ты видишь, оружие древних нам не пригодится.

С некоторым сомнением я кивнул. И заглянул в сейф, гдедремали красивые, смертоносные игрушки Сеятелей.

Что-то приковывало мое внимание, невольно притягиваловзгляд. Что-то чистое, прозрачное, словно выточенное из горного хрусталя…

— А это что, Сержант?

Я осторожно вынул из сейфа два тонких прозрачных цилиндрика,напоминающих шестигранные стеклянные карандаши. По одной из граней шла вязьнезнакомых букв.

— Не знаю, — быстро ответил Эрнадо. Слишком уж быстро… — Ониникогда и нигде не использовались.

— А что на них написано?

Эрнадо взял один из цилиндриков. Всмотрелся в рельефныебуквы… Почему-то мне показалось, что он прекрасно помнит смысл надписи, асейчас лишь тянет время.

— Здесь очень двусмысленная надпись, — неохотно произнесЭрнадо. — Ее можно перевести так: «Последний козырь. Времени неподвластно.»

— И что это может значить?

— Видимо, оружие настолько сильно, что использовалось лишь вкрайних случаях. И в то же время абсолютно надежно, не портится ни при какихобстоятельствах. Лорд, я не советую вам брать эти… хрустальные гранаты.

— Почему?

— «Последним козырем» у Сеятелей могло быть все что угодно.Разрушение планеты, коллапсирование звезды… уничтожение всей Вселенной.

— В последнем случае не потребовалось бы делать две гранаты.

Я провел пальцами по холодной прозрачной грани. Хрустальныйкарандаш, способный перечеркнуть всю планету…

— Я возьму это.

— Не надо, Лорд!

— Я возьму их, Сержант! Они станут моим последним козырем.Не ты ли говорил, что принцесса стоит смерти!

— Но не миллионов смертей!

Мы напряженно смотрели друг на друга. Потом Эрнадо отвелглаза, пробормотал:

— Не зря говорят, что оружие Сеятелей само находит себехозяина. Как использовать эти гранаты, Серж?

— Переломить! — я ответил автоматически, не раздумывая. Словнокто-то вложил в меня незнакомое знание.

— Вот видите, Лорд… Да, все одноразовое оружие Сеятелейвключается при разрушении. И не бойтесь сломать палочки случайно, они выдержатдаже удар одноатомного меча. Сломать их можно лишь намеренно, да и то, если ониэтого захотят.