— Пилот флаера, приближающегося к зоне защиты дворца! —голос в подголовнике кресла заставил меня вздрогнуть. Переговоров я почему-тоне ожидал.

— Немедленно остановитесь, или вы будете уничтожены!

Не знаю уж почему, но мне показалось, что говорящий оченьмолод. Какая-то робость и одновременно желание выслужиться угадывались в еговнешне бесстрастном голосе.

— У меня важная информация для правителя Шоррэя, — стараяськазаться спокойным, произнес я. И добавил, повинуясь наивному желаниюзаморочить врагам головы:

— Информация касается оружия Сеятелей. Я везу образцы.

В принципе я не слишком-то и соврал… Пока длилась секунднаяпауза я заметил еще одну красную точку, приближающуюся к границе поля.Подкрепление?

— Пилот флаера! Сообщите пароль и код входа!

А рискнут ли они сбивать флаер с образцами оружия Сеятелей?

— Сейчас сообщу. Подождите…

Мне оставалась какая-то минута до входа в поле, а там меняуже не достанет никакое оружие. Вот только за минуту меня могли сбить разшестьдесят, а то и больше…

— Эй, вы! — Знакомый голос заставил меня вновь взглянуть навидеокуб. Одинокая красная точка неслась к границе нейтрализующего поля. —Никакое оружие Сеятелей вам не поможет! Принцесса моя!

Патрульные катера так стремительно отвернули от меня и пошлина перехват, словно перегрузок для них не существовало. А знакомый голоспродолжал, бесшабашно, с насмешливым вызовом:

— Попробуйте-ка меня достать! Принцесса стоит смерти!

Последние слова предназначались для меня. Но я узнал Эрнадои так.

— Спасибо, учитель, — прошептал я, глядя, как сближаютсяпатрульные катера и одинокая машина Эрнадо. — Я не смел тебя об этом просить.Это твой выбор и твой бой.

И тут громкоговорители ожили еще раз. Почему-то я сразупонял, кому принадлежит этот незнакомый голос. Спокойный, совсем не властный,скорее покровительственный. Таким тоном говорят с прихожанами уверенные в своейнепогрешимости священники.

— Сбивайте флаер, болваны! Катер не сможет планировать додворца, он лишь приманка!

Видеокуб полыхнул желтым. От каждого патрульного катера вмою сторону ударили светящиеся ниточки лазерных лучей. Но было уже поздно.Плавный изгиб куполоообразного поля прикрывал меня от патрульных. Коснувшисьрозовой полусферы лазерные лучи гасли.

Еще через мгновение слабый гул двигателей прекратился. Флаерчуть вздрогнул и накренился. Его короткие крылья стали удлиняться, превращаямашину в тяжелый, неуклюжий, но, все таки, планер.

Я нажал на кнопку слива топлива — за флаером возникларадужная полоса. И достал из кармана три таблетки стимулятора.

— Первый раунд за тобой, Лорд с планеты Земля, — мягкосказал Шоррэй. — Ты ухитрился меня заинтересовать, поздравляю. Теперь тебяпостараются убить сразу.

Я не ответил. Лучший способ вывести противника из равновесия— не реагировать на его оскорбления.

Флаер снижался — быстро, неотвратимо, как подбитыйистребитель. Стелющийся сзади хвост топлива довершал картину. Взглянув навидеокуб я увидел, что несколько патрульных катеров вошли вслед за мной внейтрализующее поле, в тщетной попытке догнать и таранить хрупкий флаер. Однакоих масса делала задачу практически невыполнимой, катера сразу оказались гораздониже меня. Теперь их ждала посадка на скалы с неработающими двигателями… А заграницей нейтрализующего поля кипел воздушный бой. Красные точки катеров,желтые иглы лазерных разрядов, черная пыль «электронной мошкары» кружились вкаком-то немыслимом калейдоскопическом танце. Уже две машины падали вниз — однанеторопливо разваливалась на куски, вокруг другой бурлила смертоносная чернаяморось. Но бой не утихал, и я с облегчением подумал, что Эрнадо еще жив.

А передо мной вырастал Сломанный Клык.

Я видел его в последних лучах заходящего солнца, встремительном полете, больше похожем на падение. Крутые склоны местами покрывалснег, кое-где щетинились темно-бурые рощицы низких, цепких деревьев. Но там гденачиналось плоскогорье картина менялась. Вершина утопала в садах, внежно-зеленых деревьях, цветущих белыми и красными цветами. Видимо, все платоотапливалось, иного объяснения такому разительному контрасту не было. А средисадов ажурными арками, тонкими высокими башнями, кружевными мостами,исполинскими террасами вставал дворец императора Тара.

Найти аналогию тому, что я видел, было трудно. Разве чтовзять самые великолепные земные дворцы и соборы, построить их не из мрамора игранита, а из розового, сиреневого, голубого, прозрачно-желтого камня,соединить между собой так, чтобы все разнообразие стилей плавно переходило другв друга.

Флаер падал — назвать стремительный спуск посадкой неповорачивался язык — на конусообразное здание, уступами поднимающееся настометровую высоту. Здание казалось сложенным из беспорядочно чередующихсяголубых и сиреневых каменных блоков. Стекла в широких окнах отливали синевой.На плоской крыше хаотично высились грубо обтесанные каменные скульптуры,изображающие людей и незнакомых животных. Посреди росло низкое и непомерноширокое дерево, размеры которого наводили на мысль о преклонном возрасте. Когдадо крыши оставалось несколько метров я увидел, что она покрыта ровным слоемчистого белого песка.

Крылья флаера дернулись и неестественно вывернулись вниз.Смысл этого я понял через мгновение, когда подлокотники кресла плотно обхватилимои руки, тело опоясал неизвестно откуда взявшийся эластичный ремень, аударившиеся о крышу крылья начали сминаться, гася энергию падения. Менянесколько раз тряхнуло, но гораздо слабее, чем могло бы без всей этой аварийнойамортизации. Странное неприятие парашютов не мешало создателям флаерапозаботиться о безопасности пилота.

Едва флаер замер, как кресло разжалось, выпуская меня.Одновременно с легким хлопком отвалился колпак кабины. Я привстал и выпрыгнул сдвухметровой высоты — флаер стоял на сложившихся гармошкой, но так до конца ине сломавшихся крыльях. Ноги по щиколотку ушли в мягкий песок.

Я крутанулся на месте, осматриваясь. Каменные скульптурывысились в полутьме словно уснувшие великаны. Тихо шелестела листва на дереве.Редкие порывы ветра казались обжигающе холодными — слой тонкого воздуха над крышейдворца был очень тонок, и временами сюда доносилось холодное дыхание гор.

Целеуказатель — широкий браслет на правой кисти —шевельнулся и прошептал «Вперед». Я повиновался. Спуск с крыши был, очевидно,где-то вблизи огромного дерева.

Но спокойно дойти до него мне не дали.

Из-за уродливой скульптуры, изображающей человека вразвевающемся плаще, молча вышли двое. В таких же как у меня черныхкомбинезонах. С обнаженными мечами в руках и бесполезными пистолетами на поясе.