— Этого не было!

— Я его не трогал!

В один голос возразили Егор и Радов, но Лиз только улыбнулась.

— Ну и что, — она даже плечами пожала. — Это еще нужно доказать. А поскольку мой отец является членом попечительского совета академии, то он настоит на том, чтобы началось расследование. А я буду стоять на своем. И кому в таком случае поверят?

— Замечательно! — Егор не удержался и сплюнул под ноги. Только этого ему не хватало. — Успокоишься ты уже или нет?

— Нет! — твердо произнесла Лиз, глядя ему прямо в глаза.

— Что ж, — Радов всегда чувствовал, когда становилось горячо. Это обычно и спасало его шкуру. — В таком случае, идем в медпункт. Пошевеливайся, Гардов. Я не собираюсь тут с тобой по территории до утра бегать.

Егор резко выдохнул, развернулся, и все так же припадая на одну ногу и шоркая кроссовками по асфальтированной дорожке, неторопливо поплелся в противоположном от того, в котором шли до этого, направлении. Конечно, фыркал он про себя, им-то что? А ему тащиться через всю академию. Вот же принес черт эту Шермер.

Лиз обогнала Радова и пристроилась рядом с Егором. Она испытывала небывалый душевный подъем от одержанной победы.

— Очень больно? — участливо поинтересовалась у Егора.

— Слушай, Шермер! — ее слова, это участие, настойчивость послужили спусковым механизмом для Гардова. Он прекрасно понимал, что Радов так просто это все не оставит. И точно также понимал, что отыграться на Шермер у того не будет никакой возможности, а значит, козлом отпущения окажется именно он сам, Егор Гардов. — Шла бы ты… спать, что ли. Чего ты влезла? Тебя кто просил? Или ты своими блондинистыми мозгами не догоняешь, что не у всех за плечами стоит богатый и влиятельный папочка при упоминании имени которого, окружающие готовы тут же ковром под твоими ногами расстелиться? Ты вообще понимаешь, что сейчас наделала? Как сильно меня подставила?

Меньше всего Лиз ожидала подобной отповеди. Девушка вздрогнула и резко остановилась, глядя на Егора широко распахнутыми глазами.

— Нет, — мотнул головой Гардов, — ты не понимаешь. Откуда?

Больше он не стал ничего говорить и заторопился к уже проявившемуся впереди медпункту. Ему и самому хотелось поскорее покончить со всем этим. Да и боевые ранения более все сильнее напоминали о себе.

— Свинья ты, Гардов, — прилетело ему в спину.

Егор остановился на самом пороге медпункта и обернулся. Лиз не стала подниматься по ступенькам, так и застыла на месте, сверля его взглядом. И выглядела она при этом так уморительно, что молодой человек с трудом сдержал улыбку. Лиз Шермер в гневе — картинка так еще. Только вот легкое сожаление из-за собственной несдержанности чуть царапало и вызывало внутренний дискомфорт. Егор уже понял, что не стоило срываться на Лиз, она-то во всяком случае виновата в последнюю очередь, но… кто ее просил вмешиваться? Вот кто? Пять лет никто не обращал внимания на его постоянные отсидки в карцере, наказания и отработки, причем последние не всегда были в аудитории под присмотром преподов, а тут вдруг Шермер решила проявить свой долг старосты. С чего бы это?

Но развить дальше эту мысль у Гардова не получилось. С Лиз поравнялся Радов. До этого он старался держаться чуть поодаль, специально отстал на пару шагов. Егор тут же обеспокоенно покосился на куратора. Кто знает, что у того на уме. Этот мерзавец вполне может изменить своим принципам и устроить какую-нибудь гадость Шермер. Да и много ли надо девчонке, пусть и с сильным даром энергета, если она останется один на один среди ночи с вот таким вот поддонком, как Радов? Пойди потом, докажи что-нибудь.

Глядя на то, как Радов что-то сказал Лиз и та в свою очередь вздрогнула и наконец отвела взгляд от Егора, чтобы перевести его на куратора, Гардов не выдержал. Тихонько выругавшись сквозь зубы, хромая спустился со ступенек и схватил Лиз за руку.

— Ты вроде как собиралась сдать меня с рук на руки врачу? Вот и сдавай, — не обращая внимания на шипевшего куратора, он потащил ее к медпункту.

— Пусти, — Лиз попыталась выдернуть свою руку. — Тебе вроде как не требуется помощь.

Гардов не ответил и втащил ее в приемный покой. Молоденькая фельдшерица, дежурившая этой ночью, встрепенулась, подняв голову от разложенных на столе бумаг, в одно мгновение оценила обстановку и подскочила со стула.

— Проходите, присаживайтесь вот сюда. Осторожнее, осторожнее… что же вы так… — она суетилась вокруг Гардова, причитала, но дело свое знала.

— Так! — в кабинет ввалился злой Радов. — Быстренько обработайте, что там надо, и я его забираю. Карцер за нарушение порядка еще никто не отменял.

— Вы что? — молоденькая фельдшерица даже подскочила от возмущения и резко обернулась к куратору. — Вы с ума сошли? Какой карцер? Какое обработайте по-быстрому! Да у парня ребра сломаны, и сотрясение может быть?! Да его госпитализировать надо срочно! Обследование провести. Ему покой нужен и лечение.

— Вот и успокоится в карцере, — не собирался уступать Радов. — Нарушение дисциплины и внутреннего распорядка академии…

— Даже слышать ничего не желаю! — топнула ногой фельдшер. — Состояние молодого человека не позволяет мне его отпустить. Можете писать рапорт на имя ректора, но отсюда я пациента не выпущу. Еще не хватало, чтобы ему плохо стало в вашем карцере, а меня потом к уголовной ответственности за халатность привлекли. Даже не мечтайте! — и она решительно вытолкала из кабинета не только Радова, но и Лиз, заявив, что пациенту нужен покой, а ей необходимо работать.

Обследование показало, что ребра у Егора целы и сотрясения, как такового, тоже не наблюдается. Повреждения хоть и болезненные, но не серьезные, однако девчонка-врач, которая сама только недавно встала со скамьи учебного заведения, ни в какую не желала отпускать Егора. Определила его в стационар.

— Ваше дело лежать и лечиться, — заявила она, захлопнув за собой дверь палаты.

Егор сдался. На самом деле ему было все равно, где спать. За окнами уже занимался рассвет, бессонная ночь давала о себе знать, да и лекарства, которые его заставила принять деятельная хозяйка медицинского пункта, стали действовать. Гардов точно видел, что среди упаковок с таблетками затесалось сильное обезболивающее. Обычно, он старался не принимать таких препаратов, потому что под их воздействием сдерживать собственный дар становилось труднее, но сегодня откреститься не получилось. девчонка, гордо именующая себя врачом, только глаза округлила и руками на него замахала, когда он сказал, что обезболивающего не нужно.

— Вы что? С такими травмами, вам никак нельзя без обезболивающего? Это пока вы на кураже, да адреналин еще не весь выветрился. А что будет через несколько часов? Нет, даже не думайте. Пейте все и спать!

И вот он в одиночной палате. За окнами уже занимается рассвет. Избитое тело давно уже намекает, что пора дать ему покой. Таблетки начали действовать, голова потяжелела… Спать.